Колосс Родосский всем на удивленьеБыл высотой доступен лишь для птиц.Но оказалось, был он слаб в коленях,И бронзовое диво пало ниц.А вот совсем обратное явленье:Я знаю человека одного —Чем чаще он сгибается в коленях,Тем выше положение его!
И чудо восьмое
Чудеса ещё бывают.Целый город говорил:Гражданин один в трамваеДаме место уступил!
Божественная комедия
Советчики
Едва
берусь я вечеромЗа чьи–нибудь грехи,Садятся два советчикаСо мной писать стихи.В затылок справа дышит мнеУмасленный, как торт,Архангел от Всевышнего.А слева — юркий чёрт.— Есть темка… Ухохочешься!В ребро мне тычет бес.Архангел кособочится:— Ненужный интерес!…Пиши о чём положено —Про взятки, кумовство…А тут проблема сложная,И как бы не того…— А ты стань аллилуйщиком! —Ехидничает бес. —Ведь есть же в каждом случаеКакой–нибудь прогресс…Тут я кричу: — Не хватит ли?!Уж как–нибудь я сам…Идите вы, приятели,И к богу, и к чертям!Советов я не спрашивал,О чём писать — решу…Быть может, я бесстрашнуюСатиру напишу!!И вот пишу.Но слышно мне,Как вновь в окошко влезАрхангел от Всевышнего…А следом — юркий бес!
Краеугольный камень
На нём философы веками
Углы срезали без конца.
И стал краеугольный камень
Круглей пасхального яйца!
Пять хлебов
Пять тысяч ртов всего пятью хлебамиСумел Христос досыта накормить.Сам этот миф не больше чем забавен,Но может кой–кого и вдохновить!Случается, иной наобещаетМолочных рек, кисельных берегов…И цифры сыплет, удержу не зная,Хотя в наличье — те же пять хлебов!
Самораспятие
Себя распятьГотов раз пятьВ критической решимости:Признать,Замять…И жить опятьВ святой непогрешимости!
Авторитет
При положительных итогахТвердят обычно: «Слава Богу!»А чуть итог иного сорта,Спешат вину свалить на чёрта.Так после очень разных летБог сохранил авторитет!
Поразительный случай
— Я грешен, господи, и на руку нечист! —Воскликнул плут. И слышит вдруг стенанья:— Ну как не стыдно… Ты же атеист!И плут с тех пор грешит без покаянья.
Чудо из чудес
— Сезам, откройся! — молвил некто.И ни малейшего эффекта.— Я зять товарища Петрова! —И отворилась дверь без слова.Номенклатурное родствоКуда сильней, чем волшебство!
Скала
Иная вера как скала!Не сокрушит её хула.— Не сокрушит?— Конечно, нет.Ведь на хулу введён запрет!
Ряженые
Рядились люди, путая чертей,Чтобы, влетев, замешкался нечистый.А мы не верим в призрачных гостей,Поскольку мы сегодня — атеисты.Но не изжит обычай до конца,И мы всё время путаем кого–то!Глупец рядится в тогу мудреца,Мудрец грустит в личине идиота…
Любителю лечебных процедур
Что
может несуразней быть,Чем, возведя клистир в божницу,Лечиться для того, чтоб жить,А жить затем, чтобы лечиться?!
Нирвана
— Что лучше? Рай души — нирванаИль, скажем, кафельная ванна?— Конечно, ванна! Ляжешь в ваннуИ погружаешься в нирвану.
Немудрствующий зритель
Люблю тебя, немудрствующий зритель!Твой ясный лоб, наморщенный слегка.Какой–нибудь взыскательный ценительПусть на тебя взирает свысока…Он жалкий сноб! С ним муторно и сложно.И много надо тратить лишних слов.С ним надо быть предельно осторожнымИ что–то знать…А ты, брат, не таков!Придя в театр, ты пьёшь в буфете пиво.Когда ж со сцены что–то складно врут,Ты, рот раскрыв, довольный и счастливый,Рычишь соседу в ухо:— Во дают!Не мудрствуешь лукаво: так, не так ли,Где истина, где просто мишура…И завтра о посредственном спектаклеЗаявят, что он принят на «ура».И это будет высшим приговором,Кивают на тебя, как на Христа…Ах как нужна бездарным режиссёрамДоверчивость твоя и простота!Ты сущий клад! Затем и — на примете.Иной спектакль одним тобой и жив!Не будь тебя — и многое на светеДавно уже пришлось бы сдать в архив…И не таким ли зрителям бездумнымНаш старый мир обязан на векаИ зрелищем костра Джордано Бруно,И фарсом, где валяют дурака?!
Ироническая экология
Монолог аквариумной рыбки
Я живу от рожденья в аквариуме,Где вода и песок — всё по норме.Обитаю я с разными тварямиНа сухом, перемолотом корме.Нет ни бурь в этом мире заштиленном,Ни ветров, ни волны, ни течения…Прудовик, щеголяя извилиной,Излагает свои поучения.И по долгу моллюска–мыслителяГоворит не спеша, с выражением,Что вся истина — в этой обители,А всё там, за стеклом, — отражение.Что и кит на морях растревоженныхИ любой головастикЖить хотели бы так же ухоженно,Но не всем суждено это счастье!Шевелю плавниками я, слушаю…Но стучит в моём рыбьем сознанииМысль о том, что, наверно, не лучшееЭто наше стеклянное здание.Что–то есть в этом доме искусственное,Подчинённое чьим–то капризам…Если б знать!Но, закончив напутствия,Наш мыслитель глядит в телевизор.
«На наш век хватит…»
— На наш век хватит! — Молвил прадедИ стал рубить леса не глядя.— На наш век хватит! — Молвил дедИ закоптил весь белый свет.— На наш век хватит! — Молвил сынИ вылил в речку керосин.— На наш век хва… — Открыл рот внук,Дохнул и обмер.Всё. Каюк!
Охотник
Кошмарный сон охотнику приснился:Стоит он посередь лесной поляны,А вкруг поляны — девятнадцать ёлок.Под каждой ёлкой — по большому зайцу…— Где ж тут кошмар? Удача! Знай пали!— Попробуй только! Девятнадцать зайцев!У каждого из зайцев по двустволке,И все стволы нацелены в тебя!— Вот это сон!! И что же было дальше?— А дальше что?! Охотник наш проснулся.И до сих пор сидит, не шелохнётся.В глазах застыла заячья тоска!