Точка бифуркации
Шрифт:
Кроме местных, среди встречающих были и иностранцы – например, Чарльз Крамп и Хиробуми Ито, недавно переставший быть премьером, но сохранивший место в императорском Тайном совете.
С Крампом мы до сих пор не встречались, поэтому у него не вызвали ни малейшего подозрения как вид того, кого все приветствовали как императора, так и его манера поведения. А вот Ито наверняка заметил подмену, но, естественно, внешне этого никак не выразил.
Крамп прибыл во Владивосток по моему приглашению. Я решил, что надо все-таки сделать исключение из правила, согласно которому корабли для военно-морского флота строились исключительно на российских верфях, в силу
Зато Ито никто не приглашал, он приплыл как частное лицо, влекомое желанием повидаться с мои величеством, раз уж я подобрался так близко к Японии. Во всяком случае, так он объяснил свое прибытие во Владивосток.
На следующее после моего прибытия в конечный пункт Транссиба утро из Питера прошла пространная радиограмма. Мы договорились, что важные и секретные сведения по проводам будем передавать только в крайнем случае, больно уж велика возможность их перехвата. А на коротких волнах в настоящее время могут работать только мои радиостанции, остальные пока обходятся длинными и средними. Правда, не стоит исключать, что адресованное мне послание может услышать и кто-то посторонний, ибо приемники Маркони и Телефункена обладали чудовищно низкой избирательностью, в силу чего при благоприятных условиях могли как-то принять и передаваемое на коротких волнах. Но поди по с трудом принятому обрывку разберись, кому он передается! Однако на всякий случай адресованные мне важные радиограммы шифровались.
Как раз сейчас условия приема были не очень, так что послание передавалось и принималось полдня, с повторами, а потом еще столько же расшифровывалось, но я не волновался. Радиограмма предварялась кодом «ЗБС», а это означало, что в столице все идет хорошо. И пока послание принимали и расшифровывали, я успел не торопясь побеседовать с Ито.
– Ваше величество, неужели у вас все так плохо, что вы вынуждены принимать столь неординарные меры? – вопросил он, имея в виду, что на торжественном приеме император был несколько не тот.
– Нет, у меня все хорошо, но это еще не повод отменять меры предосторожности, которые не стоят ничего или почти ничего. От меня не убыло оттого, что я некоторое время побыл великим князем Сергеем, и ему тоже не повредило временное пребывание в моей шкуре.
О том, что вообще-то я в поездке был не великим князем, а вовсе даже старшим механиком императорского гаража, я, естественно, бывшему премьеру не сказал. Потому как надеяться на то, что он непременно сохранит такие сведения в тайне, было бы идеализмом.
Ну, а дальше Ито признался, что с первой нашей встречи почувствовал ко мне большое расположение, из-за чего сейчас хочет меня кое о чем предупредить, невзирая на негативные последствия, могущие последовать для его карьеры.
– Ваше величество, – открыл мне глаза этот благороднейший человек, – в правящих кругах нашей страны есть как сторонники прочного и взаимовыгодного мира с Россией, так и убежденные в желательности войны с ней. Я принадлежу к первой группе, но, к величайшему моему сожалению, последнее время вверх берет вторая.
Вообще-то все это тайной для меня не было – ну кроме разве величайшего сожаления, испытываемого по этому поводу собеседником. Да и то не факт, что оно было таким уж большим. И то, что Ито мог пострадать из-за данного разговора, тоже было чистейшей правдой. Он, разумеется,
– Позвольте мне на правах вашего друга, коим я, как мне кажется, имею честь быть, предостеречь ваше величество, – продолжал свои откровения маркиз. – К сожалению, непрерывное усиление группировки в Манчжурии льет воду на мельницу сторонников войны. Особенную тревогу вызвало появление тут бронированных и вооруженных артиллерий поездов, в чем многие усматривают угрозу безопасности японской зоны влияния. К тому же, насколько я слышал, вы не собираетесь ограничиться двумя такими поездами.
Ага, подумал я, вот тут он слегка проговорился. Ведь совершенно ясно, что без рельсов бронепоезда далеко не уедут, а рельсы и близко не подходят ни к Корее, ни к Квантунскому полуострову. А вот если японцы начнут наступать в Манчжурии, то эти поезда могут им сильно испортить жизнь.
Однако вряд ли Ито проговорился случайно, а это значит, что его группировке выгодно поставить меня в известность о том, что война уже почти решена. А также предупредить меня о наиболее вероятном направлении наступления противника. О чем это может говорить? Да о том, что на самом деле оно начнется совсем не там! Как бы хорошо Ито ко мне относился, в чем, кстати, при желании тоже нетрудно усомниться, он не предатель и ради сиюминутных выгод выбалтывать планы кампании не будет. Ну что же, это надо обязательно иметь в виду.
– Вы предлагаете мне сократить маньчжурскую группировку? – прямо спросил я. – Чтоб, значит, зря не дразнить гусей.
– Предлагал бы, если бы не был уверен, что вы никогда на это не пойдете, – со скорбным выражением лица ответил Ито.
– Тогда что?
– Было бы неплохо, если бы вы еще раз подтвердили неизменность вашего курса на невмешательство в дела Кореи и той части Китая, что находится вне зоны железной дороги. Это может несколько ослабить позиции сторонников войны.
С одной стороны, подумал я, еще раз подтвердить мне нетрудно. Но кто это сказал – «назревшую войну нельзя предотвратить, ее можно только отсрочить к выгоде противника»? Кажется, Макиавелли, а ведь это был умный мужик, так что не будем пороть горячку.
– Я обязательно обдумаю все то, что имел честь сегодня услышать от вас, – кивнул я.
На этом наша беседа с экс-премьером была завершена.
Перед самым ужином мне принесли расшифрованную радиограмму из Гатчины. Она состояла из трех частей – за подписями Риты, Рогачева и Столыпина.
Жена сообщала, что имела беседу с маман, которая собиралась выступить с инициативой о смягчении участи только что арестованного за оскорбительные потусторонние выходки Папюса. Вообще-то таких желающих и без нее было достаточно, но вдовствующая императрица посчитала, что такой образ действий поднимет ее акции в глазах Ротшильдов, а это будет неплохо. Рита писала, что посчитала инициативу вполне уместной и от моего имени одобрила ее. А потом супруга уточнила, что, как ей кажется, моей матери было глубоко начхать как на Папюса, так и на Ротшильдов, а интересовало ее – насколько широкими полномочиями сейчас обладает она, Рита.