Точка невозврата
Шрифт:
Помотавшись немного по улицам и преодолев искушение завалиться в пивную, Будила придумал, что ему делать. На самой окраине поселка жила Екатерина, одинокая и неприхотливая баба, услугами которой пользовалась добрая половина залетных работяг, истомившихся без женской ласки. Красотой Екатерина не отличалась, да и свежести была далеко не первой – разменяла уже пятый десяток, но зато она имела собственный домишко и за стакан-другой бормотухи была готова на все. В ее хате постоянно торчал народ, разношерстный и полупьяный, а иногда вспыхивали драки, переходящие в поножовщину. Место было беспокойное,
Эта идея казалась Будиле чрезвычайно остроумной. Никто и не предполагает, что он решится вернуться, а тем более что будет искать какие-то концы. Почему-то Будила был железно уверен, что водила Григорий никому ничего не скажет. В душе необразованный Будила считал себя великим психологом.
Екатерина, как всегда, была дома и, как всегда, была навеселе. Будиле она искренне обрадовалась, но не потому, что так уж его обожала, а потому, что он приволок с собой целый пакет жратвы и пару бутылок водки. На правах дорогого гостя Будила прокантовался у радушной хозяйки весь этот длинный день.
Ему относительно повезло – других гостей почему-то в этот день, можно сказать, не было. Лишь под вечер завалились двое из плотницкой бригады Газаряна. Будила не знал их фамилий – только имена: Мишка и Степан. Пришли они без денег, но с большим желанием выпить, и как-то само собой получилось, что в роли угощающей стороны выступил Будила. Ему хотелось пустить пыль в глаза.
Но деньги таяли слишком быстро, и вскоре падкие на дармовщинку плотники стали раздражать Будилу. Посиделки, как обычно это бывало у Екатерины, закончились дракой, причем полная и безоговорочная победа осталась за Будилой. Окровавленные и растерзанные плотники отступили и были выброшены за дверь, на мороз. Они еще некоторое время бродили вокруг дома, выкрикивая пьяными голосами неясные угрозы в адрес Будилы, но потом это им надоело, и они исчезли.
Некоторое удовлетворение от расправы Будила получил, конечно, но одновременно ему пришло в голову, что он упускает из виду главное. Впереди его ждало ответственное дело, а он тем временем разменивался на пустяки. Так не годилось. Он припрятал подальше деньги, которые еще не успел пропить, и завалился спать на продавленной кровати. Хозяйка давно уже отключилась, сидя прямо за столом и уронив на руки нечесаную голову.
Когда Будила проснулся, часы показывали двенадцать. На улице серебрился снег и мутно светились разрозненные огни. В темноте раздавался надсадный храп Екатерины. У Будилы трещала голова, и было погано на душе. Только сейчас он сообразил, что добраться ночью до центра Москвы будет непростой проблемой. Такси вызвать неоткуда, а попутка ни за что не остановится. Сейчас даже телефон найти было бы для него слишком большой удачей.
Но высиживать в грязной хате было уже нечего. Будила оделся, допил остатки водки, чтобы хоть немного умерить головную боль, и вышел на улицу.
Поселок казался пустынным, но ближе к автобусной станции Будиле повезло – он неожиданно наткнулся на группу нетрезвых подростков.
Сначала он даже не хотел ничего плохого. Просто подошел и почти вежливо попросил позвонить. Разгоряченные вином тинейджеры не могли упустить момент покрасоваться перед своими спутницами и лихо послали Будилу подальше. Они явно не слышали суворовского «побеждать не числом, а умением» и вообще были слишком зелеными.
Двумя ударами Будила отправил в нокаут самых прытких, пинком добавил ускорения пустившемуся в бега третьему, без звука отобрал у онемевших девчонок мобильник и пошел в сторону Ярославского шоссе – все равно до центра надо было как-то добираться.
По пути Будила нашел укромный двор, где можно было без помех переговорить, и, сверившись с бумажонкой, которую ему накатал водила Григорий, набрал номер режиссера Стоковского. К его удивлению, ответили ему сразу – не было никаких заморочек вроде автоответчика, которого Будила терпеть не мог, и что его особенно обрадовало, ответил сам хозяин.
– Стоковский слушает, – сказал он.
Будила не сразу нашел нужные слова – он не привык разговаривать с такой публикой. Вечные у них заморочки – немногим лучше, чем у автоответчика. Но потом он сообразил, что самое главное – это сразу напугать человека.
– Это самое, Стоковский… – сказал он внушительно. – Жить хочешь?
Как Будила и ожидал, его собеседник напугался, хотя из кожи вон лез, чтобы не показать этого.
– Алло! Что такое? – выкрикнул он. – Кто это говорит?
– Не дергайся, – объявил Будила, который уже нашел нужный тон. – Будешь паинькой, не трону. Ты в таком большом доме живешь, в зеленом?
– Что за дурацкие шутки? – возмутился Стоковский. – Ну, допустим, живу. Хотя он не чисто зеленый… – Голос у него был напряженный, как у человека, панически ожидающего подвоха.
– Сегодня я там у вас человека убил, – мрачно сказал Будила. – В курсе, да? Ну так, короче, ты мне должен сказать, что это за кент такой был. Вы же соседи – ты должен знать.
Стоковский замолк на минуту – переваривал новость.
– Да, сегодня убили моего соседа, – сказал он немного погодя. – И вы утверждаете, что имеете к этому отношение?
– Ты мне мозги не парь! – с досадой сказал Будила. – Я тебе ничего не утверждаю. Я тебя спрашиваю, кто он такой, этот твой сосед? Где он кантуется, чем занимается…
– Он сейчас в морге лежит, – неуступчиво сказал Стоковский.
Будила выдержал короткую паузу, а потом предупредил:
– Так, ты не понял, что ли? Я твою фамилию знаю. Знаю, где ты живешь. Будешь голову морочить – сделаю то же самое, что и с твоим соседом. Тебе что, по-человечески трудно ответить, кто он такой?
– Ну, допустим, не трудно, – притих Стоковский. – Ну, допустим, предприниматель он. Телевизорами торгует. Магазин у него большой недалеко от Ярославского вокзала – «Спектр» называется. Точного адреса не знаю.