Точка невозврата
Шрифт:
Из-под прута с хрустом брызнула кровь, и коротышка без звука рухнул лицом вниз. Краем глаза Будила зафиксировал, как прыгает рядом Ферт, в приступе необъяснимой ярости охаживая арматурой застигнутого врасплох противника, лицо которого тоже было залито кровью, но который при этом никак не хотел испускать дух. Будила отшвырнул прут, дико огляделся и, пригнувшись, побежал дальше – туда, где за голыми деревьями темнел силуэт близлежащего квартала.
И тут будто прямо над ухом у него шарахнул выстрел. Будила увидел, что наперерез ему бежит какой-то человек в темной тужурке с эмблемой, а в руке у него пляшет пистолет. Откуда этот тип тут взялся, Будила сразу не сообразил. На людей шефа тот похож не был –
И тут он принял единственно верное решение – он не стал убегать. В отчаянном прыжке Будила рухнул в ноги человеку с пистолетом на мгновение раньше, чем тот успел в очередной раз нажать на спуск. По сравнению с высоченным Будилой этот охранник был сущим пацаном, и своим маневром Будила снес его без труда.
Обдирая локти, охранник покатился по асфальту. Глухо брякнул о замерзшую поверхность выпавший из его руки пистолет. Будила извернулся как кошка и цапнул оружие. Еще не поднявшись с земли, он навел дуло на оглушенного охранника, имевшего весьма дурацкий вид, и без колебаний выстрелил ему в живот. Парень охнул и повалился на бок.
Будила вскочил на ноги, и в этот же момент под ногами у него цокнула еще одна пуля. Выстрела он не слышал и сразу понял, что на этот раз стреляют люди шефа. Это был последний довод. Ферт неподвижно лежал в пяти шагах от него – застывшее лицо сплошь забрызгано то ли чужой, то ли собственной кровью. Будила не хотел ложиться с ним рядом.
Он пригнулся и бросился бежать вдоль шеренги автомобилей, пока не наткнулся на тот, выхлопная труба которого уже давно выстреливала дымком. Будила рванул на себя дверцу, рухнул на сиденье и, вжав в лицо очумевшего водителя вороненый ствол, прохрипел:
– Гони, сука! Гони куда глаза глядят!
Глава 4
– Давай больше не будем о грустном. Ты уже позаботился о елке, Лева? – спросил полковник Крячко. – Новый год ведь совсем на носу. Не успеешь оглянуться, как в продаже останутся одни палки с резким смолистым запахом. Удовольствие не самое большое, если у тебя нет на примете, кого вздуть такой палкой.
– По-моему, сейчас таких проблем не существует, – хмуро ответил Гуров. – По-моему, сейчас елками торгуют даже в новогоднюю ночь. Рынок же!.. Но вообще ты прав – я люблю, когда елка заранее дома стоит. Ощущение праздника, что-то такое забытое из детства – подарки, исполнение желаний… Просто сейчас как-то не до того было, сам знаешь.
– Да все я знаю, – вздохнул Крячко. – Потому и говорю. Ты в последнее время какой-то не такой стал, Лева! Вроде подменили тебя. На ковер нас вроде давно не вызывали… Может, проблемы у тебя? На личном, скажем, фронте, а? – Он искоса посмотрел на Гурова проницательным взглядом.
– Мои проблемы при мне и останутся, – сухо сказал Гуров, поворачивая руль. – И вообще, поменьше бы ты думал о ближних, Стас! Ты сам-то елку купил?
– Да мне-то зачем? – простодушно заявил Крячко. – Я, если приспичит, в управлении на утреннике вокруг елки попрыгаю. А на сэкономленные деньги…
– Ясно, – перебил его Гуров. – Значит, кончай трепаться. Приехали уже.
Они свернули к высокому зеленовато-серому дому, на обширной площадке которого уже скопилось несколько автомобилей явно служебного происхождения – здесь были и «Скорая», и парочка патрульных машин, и «Волга» городской прокуратуры, и, как показалось Гурову, даже машина, принадлежащая прокуратуре генеральной.
– Полный комплект, – заключил он. – Нас с тобой только не хватает.
– Но мы прибыли. Значит, дело в надежных руках, – с энтузиазмом сказал Крячко.
Гуров иронически на него покосился.
– Прокурору только об этом не говори, если увидишь, – посоветовал он.
Он остановил машину около служебного «Вольво» с мигалкой и выключил двигатель. Они с Крячко вышли. Несколько милиционеров в форме почтительно расступились, образовав как бы живой коридор, который вел прямиком в то место, где, пряча непокрытую голову в поднятый воротник пальто, стоял старший следователь городской прокуратуры Курагин, человек, по мнению Гурова, немного странный и непредсказуемый. В его характере сочетались качества, совершенно противоречивые. Курагин был педантичным буквоедом, придирчивой занудой, но одновременно он умудрялся быть еще и отчаянным фаталистом, твердо верящим, что ничто на земле не происходит без особого повеления свыше. Поговаривали, что в семье у него не все ладно и что его двенадцатилетняя дочь тяжело больна, но Курагин ни с кем своими заботами не делился. Возможно, считал, что такое суровое наказание назначено ему заслуженно – за какие-то никому не ведомые грехи. Иметь с ним дело было совсем непросто, но, похоже, именно эта участь и ожидала сейчас Гурова – он слышал, что Курагина назначили на расследование убийства Прокопова сверху, совершенно в соответствии с его собственной теорией.
Около Курагина находился большой чин из Генеральной прокуратуры, но он уже собирался уезжать, и этот факт Гуров мысленно отметил как положительный. Присутствие начальства, конечно, дисциплинирует, но все хорошо в меру.
Он даже специально замедлил шаг, чтобы дать чиновнику уехать, но тот, похоже, даже не обратил внимания на присутствие новых лиц. А может быть, очень торопился. Настроение у него тоже было неважное – это без труда прочитывалось по его насупленному, замкнутому лицу. Не оглядываясь, он прошествовал к своему «Ауди» с мигалкой, забрался на заднее сиденье и с треском захлопнул дверцу. Толпа должностных лиц молча проводила глазами удаляющуюся машину и, кажется, слегка расслабилась.
Гуров подошел к Курагину и пожал ему руку.
– Ну, что тут у нас? – спросил он. – Мы задержались, извини. Почему-то нас не сразу поставили в известность.
Курагин странно посмотрел на него.
– Я тебе скажу почему, – ядовито заметил он. – Потому что кое-где возникла мысль, а не заменить ли полковника Гурова более молодым и перспективным товарищем? Который будет землю рыть… Уяснил теперь, почему тебя не сразу поставили в известность? По той же самой причине, что сменили и следователя, который был назначен до меня. Вдруг кому-то пришло в голову, что я выгляжу перспективнее. А завтра покажется наоборот… Когда погибает кто-нибудь из верхушки, сразу начинается перетасовка колоды. Никому не хочется нести ответственность за провал. Но в конечном итоге всегда побеждает прагматизм. Поэтому все-таки поставили в известность вас, а не каких-то подающих надежды товарищей… А что касается наших сегодняшних дел, то здесь у нас два трупа и двое в коме – их уже увезли. И самое неприятное – один из убийц в бегах. Район оцепили не сразу, а он ушел на машине. Вполне мог за это время выехать за пределы Москвы. Пока никаких сведений, но с минуты на минуту ждем. Далеко он на этой тачке не уйдет.
– Чья машина? – спросил Гуров.
– Вон мается в сторонке, – кивнул головой Курагин. – Продюсер от шоу-бизнеса, господин Тимошук. Заехал с утра за своим партнером по бизнесу – он в этом доме как раз живет – водитель в машине остался. А вышел – ни машины, ни водителя. По сути дела, этот Тимошук и был первым, кто вызвал милицию. Хотя повод имелся и без машины… Вот, полюбуйся!
Но Гуров и сам уже видел трупы, лежащие на носилках и накрытые специальной тканью.
– Ты не поверишь, Лев Иванович, – сказал Курагин. – Но все данные за то, что здесь опять та же парочка поработала.