Точка невозврата

– Лика, ты куда собралась? – шипит парень, стоя в дверном проеме и наблюдая, как его молодая жена надевает босоножки на высоком каблуке.

Короткая юбка красного цвета задралась выше, чем позволяют правила приличия, оголяя бедро.

– Антон, ты меня достал, – она выпрямилась, посмотрела парню в глаза и тоном, в котором сквозил один лишь сарказм, проговорила: – Я тебе уже сто раз сказала, что у Ксюры сегодня

Антон смотрел на жену и до сих пор не верил в то, что мог жениться на ней. Когда это его так переклинило, что эта искусственная кукла смогла ему понравиться? Конечно, в постели она еще та горячая штучка, без комплексов и предрассудков. Всегда податливая и безотказная, но в жизни оказалась просто пустышкой.

– Ты надолго? – решил он сменить тактику.

– Тоша, – ласково проговорила она, подойдя к нему вплотную, – давай без детского сада, я же не знаю, как пойдет. Ксюра – она же девушка разнообразная, ты и сам должен помнить. Мало ли, что она придумает.

– Я ее помню, да, ты права, – отозвался муж и мысленно добавил: – «Не раз ее трахал, пока ты, пьяная, валялась в соседней комнате», – но вслух сказал совершенно иное: – Ты не забывай, что в детской Димка и Лешка спят, и им нужна мама, а я, как видишь, совсем на тебя не похож.

Девушка скривила губы.

– Антон, – проскрежетала она, из ее губ его имя звучало отвратно, он это стал замечать в последнее время. – Я же сказала, без детского сада. Ну, что ты, не знаешь, как смесь навести или подгузник поменять?

– А завтра мне на работу, – перебил ее парень. – Кто с ними будет сидеть, если ты всю ночь будешь гулять?

– Я по дороге позвоню няне, она придет, тоже нашел проблему, – буркнула она себе под нос.

Это стало последней каплей. Антон молниеносно схватил девушку за шею и сжал чуть сильнее, чем это требовалась. Она затаилась и со страхом уставилась в его лицо.

– Слушай сюда, – проговорил он металлическим голосом. – Дети наши, и я не хочу, чтобы с ними сидела нянька, когда ты будешь с похмелуги завтра отходить. Сегодня ты идешь куда-либо в последний раз, так что повесились на славу, потому что с завтрашнего дня ты будешь посвящать все свое время пацанам, поняла?

Девушка хрипло выдохнула, но при этом кивнула головой. Антон отпустил шею. Отступил на шаг.

– Пошел ты, Троицкий, на х@й, – она отступила к выходу. – А еще раз так сделаешь, расскажу отцу, понял?

– Лика, заткнись и иди уже, – парень прислонился спиной к стене.

Лика потерла шею и взглянула в зеркало, в отражении увидела красные следы.

– Ты мудак, Антон, – она перевела на него взгляд, полный ненависти, – сука, нахрен я согласилась выйти за тебя! – голос Лики сорвался на крик.

Хорошо, что квартира была не панельная, и детская находилась далеко от входа.

– Лика, я тебе уже сказал, прикуси свой долбаный язык и вали уже, – спокойно проговорил парень.

Теперь уже она фурией подлетела к нему и, замахнувшись рукой, хотела дать Антону пощечину, но парень перехватил ее запястье и вывернул руку так, что оно хрустнуло. Лика вскрикнула.

– Это я сука? – прошипел он ей в ухо. – Это ты за меня замуж вышла?

Она махнула головой, и ее крашенные в рыжий цвет волосы рассыпались по плечам.

– Отпусти. Больно, – просипела она.

– Больно мне, Лика, когда я вижу, как ты плюешь на детей ради вот такой вечеринки. Если бы в тот день три года назад не залетела от меня, я бы к тебе и на пушечный выстрел не подошел. А теперь, – он перевел дыхание, – будь хорошей девочкой, иди, тусуйся и помни… – он усмехнулся, но как-то зло, не по-доброму. – Я чувствую себя крестной феей из золушки. И помни, деточка, – продолжил гаденьким голосом, – в двенадцать ноль-ноль твоя карета превратится в тыкву, а платье – в лохмотья, и сука-муж будет ждать тебя дома.

Он отпустил ее руку. Девушка дернулась и, взявшись за запястье, потерла его.

– Я ненавижу тебя, – прошипела она.

– Взаимно, – парировал парень.

Лика подхватила сумочку, достала из нее ярко-красную помаду. Показательно обвела ей губы и, вынув ключи, открыла дверь. Бросила последний взгляд на Антона.

– Мудак, – одними губами прошептала она.

Парень дернулся к двери, но жена ее быстро закрыла, и звук получился сильно громким. Антон издал смешок. Трогать он ее все равно не собирался. Об таких, как она, и руки пачкать не хочется. Проходя в кухню, услышал тихий плач в детской. Развернулся в сторону комнаты и, в два шага преодолев расстояние, открыл дверь.

Дима стоял в кроватке и сонно потирал глазки сжатым кулачком, тихонько всхлипывая. Лешка в соседней кроватке крепко спал.

Антон взял сына на руки.

– Ну, что ты, мой хороший? – он прижал его к себе и сел на диван, что стоял в детской. – Плохой сон приснился?

– Мама, хочу к маме, – прохныкал малыш.

Сердце в груди сжалось и забухало рваными ударами о грудную клетку. У Антона внутри творилась буря. Хотелось спуститься вниз, притащить эту суку обратно домой и заставить уделять детям должное внимание.

– Мама спит, малыш, – он уложил сына на руку. – Давай, я тебе сказку расскажу, или пойдем, нальем сока.

Малыш закивал головкой, и Антон, подойдя к кроватке и взяв пустую бутылочку, пошел на кухню.

Через полчаса он уложил спящего Диму в кроватку и, приглушив до минимума ночную лампу, вышел из детской. Усталость накапливалась с каждым днем и вот сегодня дала о себе знать выплеском агрессии на Лику. Ведь сам ей позволял гулять, никак не пресекая ее походы в ночные клубы. Всегда с пониманием относился к тому, что ей тоже нужно отдыхать от детей, ведь у них близнецы, а кроме няни им никто не помогал. Родителям Лики было некогда, а родителей Антона уже давно нет на этом свете. Тоска по матери и отцу опять пробралась в душу. Он подошел к холодильнику и плеснул себе минералки. Сел на стул.