Точка обмана
Шрифт:
ГЛАВА 126
— Не делайте этого! — умоляла Гэбриэл сенатора Секстона, уже заканчивавшего снимать копии с документов. — Вы же рискуете жизнью дочери!
Секстон усилием воли отключился от всего, что говорила надоедливая девчонка, и направился к столу. В руках он держал десять комплектов копий. Каждый из них включал те страницы, которые прислала по факсу Рейчел, и ее записку, торопливо нацарапанную от руки. В записке сообщалось, что метеорит фальшивый, а НАСА и Белый дом обвинялись в попытке убийства.
Секстон подумал, что держит в руках самый поразительный
Гэбриэл тем временем не умолкала, продолжая умолять спасти Рейчел. Однако сенатор ничего не слышал. Он пребывал в своем, отгороженном от всех и всего мире. В каждой политической карьере наступает решающий момент. И сейчас пришло его время.
Телефонное сообщение Пикеринга содержало недвусмысленную угрозу: если Секстон опубликует документы, жизнь Рейчел окажется под прямой угрозой. Но к несчастью для дочери, сенатор думал лишь о том, что если он опубликует доказательства мошенничества НАСА, это приведет его к победе на выборах. Более того, его приход в Белый дом будет обставлен ярче и драматичнее, чем у любого из президентов за всю историю страны.
Жизнь наполнена необходимостью принимать сложные решения, подумал сенатор. И побеждает тот, кто способен на такие решения.
Гэбриэл Эш и раньше замечала в глазах босса подобное выражение Она определила его как слепое стремление к власти. Эта его одержимость внушала страх. И, как теперь поняла девушка, страх вовсе не напрасный. Секстон нисколько не колебался, готовясь пожертвовать дочерью ради объявления о мошенничестве НАСА.
— Разве вы не видите, что уже и так выиграли? — пыталась воззвать к его разуму Гэбриэл. — Зак Харни и НАСА не переживут скандала. Совсем не важно, кто раскроет обман перед широкой общественностью. Не имеет значения, когда он всплывет на поверхность. Дождитесь, пока Рейчел окажется в безопасности. Дождитесь, пока сможете поговорить с Пикерингом! Сенатор Седжвик Секстон не слышал ни единого ее слова. Открыв ящик стола, он достал лист фольги, на котором хранилось несколько десятков самоклеящихся печатей размером с пятицентовую монетку. На каждой из этих печатей были вытиснены инициалы сенатора. Гэбриэл знала, что обычно Секстон использовал их для официальных приглашений, но сейчас он, видимо, решил, что эта алая капля добавит процессу драматизма. Аккуратно снимая с листа печать за печатью, Секстон тщательно приклеивал их на конверты, словно запечатывая любовное послание.
Сердце Гэбриэл забилось сильнее — ее гнев приобрел новый оттенок. Она вспомнила о чеках, копии которых хранились в памяти компьютера. Скажи она что-нибудь, сенатор тут же уничтожит все улики.
Гэбриэл приняла другое решение.
— Не делайте этого, — обратилась она к боссу, — или я обнародую нашу с вами связь.
Не остановившись ни на секунду, Секстон продолжал заклеивать конверты. Он громко рассмеялся:
— Правда? И считаете, что вам кто-нибудь поверит? Рвущаяся к власти помощница, которой отказали в должности в новой администрации. Теперь она пытается любой ценой отомстить, так ведь? Однажды я уже опровергал подобные слухи и сумел убедить всех и каждого. Ну и на сей раз тоже смогу от всего отвертеться.
— Белый дом располагает фотографиями, — предупредила Рейчел.
Секстон даже не поднял глаз.
— Фотографий у них нет. А если бы даже и были, то это ничего не значит. — Он запечатал последний конверт. — Я обладаю сенаторской неприкосновенностью. А эти конверты обесценят все обвинения, которые они смогут против меня выдвинуть.
Гэбриэл понимала, что Секстон прав. Вот он стоит, любуясь своей работой, а она, кипя от ненависти и негодования, не в силах ничего сделать. Сенатор разложил на столе в ряд десять изящных, белых, из прекрасной вощеной бумаги конвертов. На каждом указаны адрес и имя отправителя; каждый запечатан алой восковой печатью с монограммой. Выставка королевской корреспонденции. Только не всем королям трон доставался такой дорогой ценой.
Секстон сложил конверты в папку и собрался уходить. Гэбриэл подошла к двери, преграждая ему путь.
— Вы совершаете страшную ошибку, сэр. Это все может подождать.
Секстон пронзил ассистентку жестким взглядом:
— Я создал вас, Гэбриэл. А теперь я отменяю все ваши полномочия.
— Факс от Рейчел даст вам в руки президентскую власть. Вы в долгу перед дочерью.
— Я и так многое ей дал.
— А что, если с ней что-нибудь случится?
— Тогда она добавит мне голоса сочувствующих.
Гэбриэл не могла поверить, что такая мысль может родиться в голове отца, не говоря уже о том, чтобы быть высказанной. Не в силах подавить отвращение, она подошла к телефону:
— Я звоню в Белый…
Секстон повернулся и с силой ударил ассистентку по лицу.
Гэбриэл покачнулась, попятилась с незаконченной фразой на губах. Она не упала лишь потому, что успела ухватиться за край стола. Изумленно, недоумевая, смотрела она на человека, которому когда-то поклонялась.
Секстон смерил ее долгим безжалостным взглядом:
— Если вы еще хоть раз попытаетесь перейти мне дорогу, то будете жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
Он стоял прямо, уверенный в себе, сжимая в руке папку с десятком больших белых конвертов. В глазах его светились неподдельная злоба и нешуточная угроза.
Когда Гэбриэл вышла из здания сената на холодную ночную улицу, губа ее все еще кровоточила. Она остановила такси и села на заднее сиденье. И здесь, впервые за все время своего пребывания в столице, не выдержав, расплакалась.
ГЛАВА 127
«Тритон» упал…
Майкл Толланд поднялся на ноги, с трудом сохраняя равновесие на накренившейся палубе, и взглянул поверх якорной катушки на разорвавшийся кабель, на котором раньше висел батискаф. Подойдя к борту, он внимательно посмотрел в воду. «Тритон» выплыл из-под судна, двигаясь по течению. С облегчением заметив, что он не поврежден, Толланд сосредоточился на люке, больше всего на свете желая, чтобы он открылся и показалась Рейчел, целая и невредимая. Однако крышка оставалась закрытой. Что, если Рейчел пострадала во время резкого падения?