Точка обмана
Шрифт:
— Можно лишь одобрить действия Зака Харни в отношении законопроекта.
— Боюсь, что в случае прихода к власти ваш кандидат окажется не столь дальновидным.
— Я повторю: если возникнет необходимость выразить собственное отношение к документу, сенатор тщательно взвесит все факторы.
Тенч, однако, не удовлетворило такое обещание.
— Знаете ли вы, сколько сенатор тратит на рекламу в средствах массовой информации?
Вопрос показался странным.
— Но ведь эти цифры публикуются.
— Более трех миллионов в месяц? Гэбриэл пожала плечами:
— Пусть так.
Цифра оказалась близка к истинной.
— Это совсем не малые деньги.
— Он и обладает немалыми деньгами.
— Да, хорошо все спланировал. Вернее, выгодно женился. — Тенч замолчала, выпустив колечко дыма. — История с его женой, Кэтрин, очень печальна. Ее смерть стала для него страшным ударом. — Последовал театрально трагический, тщательно сыгранный вздох. — Она ведь не так давно погибла?
— Давайте вернемся ближе к делу, у меня осталось совсем мало времени.
Тенч гулко откашлялась — курение давало себя знать — и снова взялась за конверт. Вытащила оттуда небольшую стопку скрепленных листков и через стол подала их Гэбриэл.
— Вот финансовые данные Секстона.
Гэбриэл с искренним изумлением просмотрела документы. Отчеты охватывали несколько лет. Хотя Гэбриэл и не была в курсе личных финансовых дел Секстона, она сознавала, что данные правдивы. Банковские счета, состояние кредитных карточек, займы, биржевые акции, долги, финансовые приобретения и потери.
— Но это же частные данные. Где вы их раздобыли?
— Источник информации вас не должен беспокоить. Но если вы уделите некоторое время изучению этих бумаг, то сразу поймете, что сенатор Секстон вовсе не имеет тех денег, которые сейчас так вольно тратит. После смерти жены он растратил значительную часть ее состояния на глупые инвестиции, личный комфорт и покупку победы в первичных выборах. Шесть месяцев назад ваш кандидат оказался банкротом.
Гэбриэл чувствовала: что-то не так. Если Секстон — банкрот, каким же образом он ведет дела? С каждой неделей сенатор покупал все больше и больше рекламного времени.
— В настоящее время, — продолжала Тенч, — ваш кандидат тратит куда больше денег, чем действующий президент… В четыре раза больше. И это притом, что практически не имеет личных средств.
— Мы получаем немало добровольных взносов.
— Да, и только некоторые из них легально. Гэбриэл резко вскинула голову:
— Прошу прощения?
Тенч перегнулась через стол, и посетительница ощутила ее несвежее, прокуренное дыхание.
— Гэбриэл Эш, я собираюсь задать вам вопрос. Предупреждаю: прежде чем отвечать, хорошо подумайте. От вашего ответа будет зависеть, проведете ли вы следующие несколько лет жизни в тюрьме или нет. Известно ли вам, что сенатор Секстон регулярно получает огромные взятки на проведение предвыборной кампании? И что взятки эти ему дают частные аэрокосмические компании, надеющиеся на миллиардные прибыли от приватизации НАСА?
Гэбриэл от неожиданности приоткрыла рот.
— Это абсурдные и наглые инсинуации!
— То есть вы хотите сказать, что ничего об этом не знаете?
— Я думаю, что если бы сенатор действительно брал такие взятки, я непременно знала бы об этом.
Тенч холодно улыбнулась:
— Гэбриэл, я понимаю, что сенатор Секстон щедро делится собой с вами, но уверяю: даже несмотря на это, остается многое, что вам о нем еще неизвестно.
Гэбриэл поднялась:
— Мне пора идти. Наша встреча подошла к концу.
— Что вы, совсем напротив, — возразила Тенч, доставая из конверта оставшиеся в нем бумаги и раскладывая их на столе. — Встреча только начинается.
ГЛАВА 44
В «гардеробной» хабисферы Рейчел Секстон влезла в один из специальных микроклиматических костюмов НАСА, носящих название «Марк-9». Черный сплошной комбинезон с капюшоном очень напоминал подводный скафандр. Пространство между двумя слоями пористой ткани заполнялось густым гелем. Он помогал тому, кто носит костюм, регулировать температуру тела и в жару, и в холод.
Рейчел натянула на голову плотно облегающий капюшон и взглянула на администратора НАСА. Тот стоял возле двери, словно часовой, и был явно не в восторге от этой вылазки.
Нора Мэнгор руководила сборами, не переставая ругаться.
— Вот, как раз подойдет для маленького толстячка, — язвительно прокомментировала она, выдавая костюм Мэрлинсону.
Толландуже наполовину надел свой «скафандр».
Как только Рейчел полностью застегнула комбинезон, Нора нашла у нее на боку клапан и подсоединила к нему трубку, выходящую из серебристой канистры, очень напоминающей акваланг.
— Ну-ка вдохни! — скомандовала она, открывая клапан. Рейчел услышала шипение и почувствовала, как костюм наполняется гелем. Теперь он плотно облегал тело, соприкасаясь с одеждой. Ощущение было похожим на то, которое испытываешь, опуская в воду руку в резиновой перчатке. Капюшон теперь слегка сдавливал голову, плотно закрывая уши. От этого все звуки слышались смутно. Рейчел почувствовала себя заключенной в кокон.
— Самое лучшее в «Марке-9» — это подкладка, — пояснила Нора. — Ты можешь очень сильно стукнуться задницей и ничего не почувствуешь.
Рейчел кивнула. Действительно, ощущение было такое, словно ее засунули внутрь толстого матраса.
Нора принесла необходимое снаряжение — ледоруб, крепления для веревки-связки — и подвесила все к толстому ремню на поясе Рейчел.
— Столько всего? — удивилась та, разглядывая снаряжение. — И лишь для того, чтобы пройти двести ярдов?
Нора прищурилась:
— Ты хочешь идти или нет? Толланд усмехнулся:
— Нора всего лишь выполняет инструкции. Безопасность — прежде всего.