Точка обмана

Браун Дэн

Туристы, разумеется, смеялись.

Гэбриэл послушно следовала за провожатым. Вот наконец они прошли за ограждения, войдя в недоступную для экскурсий часть здания. И вдруг Гэбриэл оказалась в комнате, которую видела лишь в книгах и по телевизору. Дыхание ее сбилось.

Господи, да это же Комната карт!

Сюда туристы не попадали никогда. Панели на стенах здесь могли раздвигаться, слой за слоем открывая карты разных регионов мира. Именно здесь Рузвельт планировал операции Второй мировой войны. И именно в этой комнате Клинтон признался в своей интрижке с Моникой Левински. Гэбриэл постаралась

побыстрее выкинуть эту мысль из головы. Куда более важным казалось то, что через Комнату карт лежал путь в Западное крыло, то есть ту часть здания, где работали власти предержащие. Уж куда-куда, а в эти стены Гэбриэл Эш попасть и не надеялась. Она полагала, что электронные письма приходили от кого-нибудь из предприимчивых молодых служащих или секретарш, работающих в одном из более открытых офисов. Судя по всему, дело обстояло совсем не так.

Она идет в Западное крыло...

Сопровождающий привел Гэбриэл в самый конец покрытого ковровой дорожкой коридора и остановился у двери, на которой не было ни номера, ни таблички. Постучал. Сердце невольной посетительницы неуемно билось.

— Открыто, входите, — отозвался голос. Сопровождающий распахнул дверь и знаком пригласил Гэбриэл войти.

Она переступила через порог. Уже начинало смеркаться, свет в комнате не горел, и поэтому обстановка казалась сумрачной. В темноте за письменным столом сидел человек, которого можно было различить лишь по смутным очертаниям.

— Мисс Эш? — донесся до нее голос из-за завесы сигаретного дыма. — Добро пожаловать.

Постепенно глаза Гэбриэл привыкли к темноте. Она начала различать что-то тревожно знакомое и в фигуре, и в лице хозяина кабинета. И внезапно узнала. Моментально все чувства обострились до предела: слишком сильным оказалось изумление. Так вот кто присылал ей письма! Разве такое возможно?

— Спасибо за то, что согласились прийти, — ледяным тоном поблагодарила Марджори Тенч.

— Мисс... Тенч? — заикаясь, с трудом выдавила Гэбриэл, едва осмеливаясь дышать.

— Называйте меня просто Марджори. — Устрашающая женщина поднялась из-за стола, словно дракон, выпуская из ноздрей клубы дыма. — Мы с вами должны стать лучшими подругами.

ГЛАВА 41

Нора Мэнгор стояла у края шахты рядом с Толландом, Рейчел и Мэрлинсоном. Все они напряженно вглядывались в черную, без единого проблеска, воду.

— Майк, — наконец заговорила она, — ты, конечно, необычайно умен и талантлив, но, к сожалению, сошел с ума. Здесь нет никакого биолюминесцентного свечения.

Толланд переживал, что не догадался снять удивительное явление на пленку; едва Корки отправился на поиски Норы и Мина, мерцание начало быстро меркнуть и скоро совсем пропало. Не прошло и пары минут, как вода потемнела.

Толланд снова бросил в полынью кусочек льда. Нет, ничего не произошло. Всплеска зеленого свечения не было.

— Куда же все вдруг исчезло? — Казалось, Мэрлинсон даже расстроился.

Толланд мог предложить свою версию необычного явления. Биолюминесцентность — один из основных защитных механизмов в природе. С его помощью планктон отвечает на внешние раздражения. Работает этот механизм следующим образом: планктон, чувствуя опасность быть

съеденным каким-то другим организмом, начинает светиться, чтобы привлечь более крупных хищников, которые смогут отогнать непосредственного врага. Следовательно, планктон, сквозь трещину во льду попавший из океана в шахту с пресной водой, начал светиться, чувствуя опасность, — ведь чуждая среда его медленно убивала.

— Я думаю, что все организмы уже погибли.

— Ага, конечно! — саркастически фыркнула Нора. — Приплыл пасхальный зайчик и всех их съел.

Мэрлинсон смерил недоверчивую особу тяжелым взглядом:

— Но я тоже видел свечение, Нора. Это вовсе не шутка.

— А случилось это до или после приема дозы ЛСД?

— Зачем же нам врать и что-то придумывать?

— Зачем мужчины вообще врут?

— Ну да, врут насчет того, что спят с другими женщинами, но не насчет биолюминесцентного планктона.

Толланд вздохнул:

— Нора, ты, разумеется, знаешь, что планктон действительно живет в океане подо льдом.

— Майк, — с жаром огрызнулась мадам гляциолог, — пожалуйста, не учи меня моему делу! Если желаешь точной информации, то изволь: под арктическими льдами существует и процветает более двух сотен видов диатомовых водорослей. Кроме того, четырнадцать видов аутотрофических нанофлагеллатов, двадцать видов гетеротрофических флагеллатов, сорок видов гетеротрофических динофлагеллатов, несколько видов метазонов, включая полихетов, амфиподов, копиподов, эвфазидов и рыб. Есть вопросы?

Толланд нахмурился:

— Несомненно, ты куда больше меня знаешь об арктической фауне и поэтому согласишься, что прямо под нами бушует жизнь. Так откуда же столь скептическое отношение к биолюминесцентному планктону?

— А оттуда, милый мой Майк, что шахта запечатана. Это замкнутая среда с пресной водой. Никакой океанский планктон туда попасть просто не может!

— Я пробовал воду и почувствовал в ней соль, — настаивал Толланд. — Концентрация очень слаба, но, несомненно, присутствует. Так что каким-то образом сюда поступает соленая вода.

— Правильно, — скептически произнесла Нора, — ты почувствовал соль. Лизнул рукав старой, пропитанной потом куртки и решил, что все результаты сканирования плотности и пятнадцать образцов ледовой субстанции ничего не значат.

Толланд в доказательство протянул мокрую куртку.

— Майк, я не собираюсь лизать твой чертов рукав! — Нора заглянула в полынью. — А можно спросить, с какой стати целые стаи якобы существующего планктона заплыли в предположительно образовавшуюся щель во льду?

— Может быть, их привлекло тепло? — предположил Толланд. — Многие морские обитатели плывут на тепло. Когда мы вытаскивали метеорит, вода сильно нагрелась. И возможно, планктон устремился в теплые слои воды в шахте.

Мэрлинсон одобрительно кивнул:

— Звучит логично и убедительно.

— Логично? Убедительно? — Нора закатила глаза. — Знаете, для физика-лауреата и знаменитого на весь мир океанографа вы выглядите довольно чудной парочкой. А вам, господа ученые, не приходило в голову, что даже если эта трещина и существует — а я уверяю, что на самом деле ее нет, — то все равно никакая океанская вода просто физически не может попасть в шахту?