Точка опоры
Шрифт:
— Пожирателя, говоришь? — медленно протянул Гарри, недобро сощурившись и делая шаг вперед. Его оппонент невольно отступил. Зал замер, затаив дыхание. — А ты хоть одного встречал, мой милый друг?
Финниган отрицательно затряс головой.
— Нет? — еще один шаг вперед. Всем своим видом Поттер показывал превосходство и одновременно презрение к своему однокурснику. — Так позволь тебя просветить: если бы Малфой был реальным Пожирателем Смерти, то ты бы уже давно был мертв.
На секунду Гарри замер, потом расслабился и пожал плечами:
— Ну, или корчился бы в
Что-то было в его голосе и этой небрежной позе, что говорило: «это правда».
— Так что не смей называть невиновных этим ужасным прозвищем. Никогда, — за секунду Поттер весь подобрался и отчеканил каждое слово, словно отдавал приказ. Северус с удивлением наблюдал за этим представлением. Он-то думал, что хорошо изучил мальчишку, но никогда раньше не видел его столь властным и излучающим силу. Взглянув на Дамблдора, Снейп увидел, что директор тоже смотрит на Гарри с удивлением. Было ясно, что только болван попрет против разъяренного Поттера. Увы, Финниган был одним из них.
— И что? Теперь ты будешь защищать Хорька? — парень умудрился даже издевательские нотки издать. Это притом, что его голос дрожал.
— Буду, — казалось, этот вопрос успокоил Гарри. Юноша выпрямился и скрестил руки на груди, в упор смотря на однокурсника.
— Да ну?! И как же ты это будешь делать? — Хаффлпаф никогда не отличался умниками. Хотя, наглецу хватило ума не показываться на глаза Поттеру.
— Молча. Если понадобится — ото всех факультетов. Только, — тут Гарри усмехнулся и обвел мрачным взглядом всех учащихся, — не советую проверять, чем это все закончится.
В зале повисла гробовая тишина. Почему-то никто не сомневался, что наказание за провинность не будет мягким. Потому что столь темного взгляда у Надежды магического мира еще никто не видел.
Тишина помогла привести в порядок мысли Драко. Он наблюдал за всей перепалкой молча, а когда Золотой Мальчик в открытую заявил, что будет защищать его, слизеринца внезапно охватили злость и обида. Опять все решали за него и без него! Поттер считал, что он, Драко Люциус Малфой, не способен позаботиться сам о себе. Да, ему было страшно. Да, он остался один. Но аристократ никогда не опустится до того, чтобы принимать подачки от Святого Гриффиндорца.
— Что, Поттер, опять решил поиграть в героя? Увидел, что у бедного слизеринца проблемы и тут же ринулся спасать, не спросив нужно ли это спасаемому, — краем глаза Драко заметил, как покраснел от злости Уизел. Однако на удивление, тот не проронил ни слова. Лишь уставился ненавидящим взглядом на него.
Гарри повернулся к Малфою, глядя на него мутными глазами. Хотя он выпустил пар, а яркие эмоции в зале улеглись, но его щиты ослабли, и непрерывный поток эмоций грозил затопить все его существо. Юноша даже не слышал, что там вещал слизеринец, а это было необходимо. Пришлось собрать волю в кулак и прислушаться.
— Святой Поттер предложил дружбу, какая честь! Неужели ты ожидаешь, что я тут же упаду к твоим ногам и буду лобзать твои ботинки в знак благодарности? — теперь блондин был образцом гордости и надменности. Только он сам да Снейп знали, как много сил уходило на то, чтобы держать
— Вот-вот, — Драко все-таки вздрогнул, когда за спиной услышал бас Винса.
— Он не один, Поттер, так что нет нужды корчить из себя героя, — голос Паркинсон был полон презрения, а Гарри просто не мог не улыбнуться, чувствуя, что девушка готова глотку любому перегрызть за своего друга. А вот удивление Драко неприятно кольнуло сердце. Оказалось, что змееныш поражен поведением своих друзей.
— У него есть друзья, и в новых он не нуждается, — ладонь Блейза легла на плечо Драко. Тот почувствовал, что где-то глубоко внутри разливается тепло.
— Да, — хмуро подтвердил Грег.
Гарри смотрел на этот квартет и не знал, плакать ему или смеяться. С одной стороны, наличие у Малфоя настоящих друзей весьма облегчало задачу по его защите. С другой же стороны, все эти слизеринцы явно были настроены против него. Вздохнув, Гарри медленно просканировал эмоции всех четверых. Блондин был в растерянности, Паркинсон — зла, Грег и Винс — уверены в своих лидерах. Только Забини был спокоен и проявлял любопытство ко всей ситуации в целом.
— Забини, — смуглый брюнет вздрогнул, удивленно взглянув на Поттера, — обращаюсь к тебе, как к самому здравомыслящему на данный момент из всех вас.
Блейз вопросительно вскинул брови, показывая, что слушает. Одновременно он чуть сжал плечо Драко, успокаивая того.
— Никто не говорил о дружбе, — Гарри проигнорировал искорку разочарования, вспыхнувшую в груди Малфоя. — Я предлагаю даже не сотрудничество, а перемирие. Вы сидите тихо, никого не доводите до белого каления и не трогаете нас. Мы, в свою очередь, не трогаем вас. Более того, я защищаю вас от всех возможных агрессоров.
На сей раз удивлена была даже Гермиона. Не тем, что предложил Гарри, а как он это предложил. Северус едва смог сдержать довольную усмешку — они с Люциусом потратили не один час, чтобы научить Поттера связно и ладно говорить.
Малфой явно собирался сказать что-то, несомненно, гордое и язвительное, когда его опередила Панси, которая теперь тоже заинтересовалась происходящим.
— Поттер, понятно, что мы только выиграем от прекращения межфакультетской вражды, а тебе-то какой резон помогать нам?
Гарри тяжело вздохнул и потер виски. Концентрироваться становилось все сложнее, а разговор должен был быть поддержан. Внезапно он почувствовал, как теплая ладошка уперлась ему в спину, словно давая опору.
— Ты и сама это знаешь, Паркинсон. Идет война, а мы все на одной стороне. Мы должны держаться вместе, а вражда факультетов мешает сближению. Уверен, среди слизеринцев есть много тех, кто не желает служить сумасшедшему Лорду. Только вот сказать они этого не могут — никто их слушать не будет, ведь остальные факультеты априори считают вас будущими Пожирателями. Если мы наладим контакт, то будет шанс, что кто-то избежит участи своих отцов.