Точка равновесия
Шрифт:
Всё так и получилось. Утром Гел проснулся от стука в дверь. Натянул штаны и открыл. Младший сын хозяина с завистью посмотрел на густую вязь шрамов, покрывавшую мускулистый торс работника.
– Я... тоже хотел стать воином. Эти все сказки про убийц... я не верю.
Гел пожал плечами.
– Мне охранитель вчера кое-что рассказал, джоко. Не торопись называть всё что не нравится, сказками. Иногда лучше правду не знать вообще.
– Ну да.
– Парень вздохнул.
– Вот и отец так говорит.
– Ладно. Что ещё сказал твой
Лицо парня резко утратило мечтательность.
– У нас нет выхода. Отвратительно то, что мы должны тебя уволить. Не правильно и просто - подло выгонять человека, который...
– Стоп-стоп. Спокойнее. Твой отец ведь не это сказал?
– Да. То есть - нет. Он такого чужому человеку не скажет никогда. Здесь плата за... услугу.
– Парень протянул мешочек с монетами.
– Аванс ты оставляешь себе. Из ящика возьми пятьдесят монет мелкими - это за внезапный отказ от места. Сюда приходить больше не надо. Он сказал так.
Гел с сожалением кивнул. Прав был Веран.
– Возчик?
– Унан возьмётся за перевоз к озеру. Две круглых. Я помогу отнести... это.
Младшему Торера было лет семнадцать. Крепкий парень... но.
– Нужна ткань или что-то закрыть тела. Чтоб не пялились случайные прохожие.
Кивок. Парень исчез в дверях и появился с двумя тонкими ковриками из местной прочной травы. К этому моменту Гел уже собрался, собственно, ему и собирать-то было нечего. Одел пояс с оружием, сверху на него отрезанную от комбинезона верхнюю половину, изображавшую рубаху. Сумка, продукты из которой он брал в дороге, была пустой.
Тела завернули в циновки и Гел, пожалев молодого парня, водиночку отнёс их на повозку Унана. Того самого молчаливого боку, с которым приехал в город из посёлка. Торер так и не появился.
Гел покрутил шеей. Всё повторяется. Точно так же тряслась по камням мостовой скрипучая деревянная повозка и вел её тот же самый возчик с вечно хмурой физиономией. Впрочем, дороги возле города куда лучше лесных просек.
– Что, чужак, не любит тебя старик Бохен?
Старик? Этому континенту ещё расти и расти... старик. Гел хмыкнул и... ничего не ответил. Возможно и не любит. А возможно - наоборот. Он жив и почти здоров. Пусть это до следующего приступа, но пару лет он не будет испытывать особых проблем. К ноющей боли появляющейся во время приступа, привыкнуть нельзя. Она заслоняет весь мир. К слепоте он привык. Тем более, что есть ролсер.
– Надо бы добавить, чужак?
Гел не сразу понял о чём речь.
– Сейчас нас встретят люди... ты, что ли, будешь с ними объясняться? Монету добавишь.
– Возчик поставил точку в разговоре и лицо его стало немного менее хмурым.
– Нет. Ничего я объяснять не буду. Сюда смотри.
Из-под неровного обреза рубахи показалась приколотая к ремню бляха.
– О... как? Почему ты сразу мне Лейк не показал? Странные вы все...
– Возница запнулся и покачал накрученной на голову тряпкой.
Гел зацепился взглядом за головной убор. Кунам носили только мужчины боку. Они чаще всего брили и лицо и голову, говоря, что настоящий боку
Собственно, городские боку таких тонкостей не придерживались. Но головы тоже брили. Вот тропо относились к растительности на голове более вдумчиво. Тут вариантов была масса. От причудливо выстриженных полос до свёрнутой на затылке самой настоящей косы. Помимо того, что кожа тропо больше страдала от солнечных лучей, они ещё и старались показать причёской, что живут в городе, что часто моются... и чем их меньше жило в одном месте, тем больше они старались отделиться от своих пятнистых соседей. И одеждой и причёской. Даже язык у них куда более похож на общий...
– Завтра поедете с Вераном в Комац. Среди твоих тропо завёлся должник. Нехорошо.
Гел вздрогнул и перевёл взгляд на спину возчика. Комац? А. Так в городе называли тот самый посёлок.
– Когда это успел? Мы ведь сюда вместе ехали и всё было в порядке?
– Так срок вышел только сегодня. Олладу ваш тропо недоплатил пять монет за кувшины.
Гел буквально офигел. Из-за пяти монет человека бить кнутом? Да ещё и привязывать к месту на три года?
– Подожди. Как это - недоплатил? Что за человек?
Нет, это был не Косс и не Журен. Кеваль? Да, есть такое имя. Он был приписан... к капсуле Косса. Стоп.
– Кеваль должен был сказать, что собирает сок ка... ну ты понял... на самом дальнем от посёлка участке. С этого участка они приходят в посёлок один раз в месяц. Вот... к следующему вашему появлению он как раз выйдет с полными кувшинами. Да, кувшины у них большие. Это что, он их для себя покупал?
Точно. Этот парень заказал большие кувшины, чтобы приносить больше сока. Их тащили связкой, продев сквозь верёвочные петли две деревянные жерди. Обычные кувшины складывали на носилки. Для дальнего перехода это было неудобно. И сока получалось меньше. Были бы ручные тележки... но изготавливать тачки в посёлке никто не умел. Без обсуждения с Коссом он бы ничего заказывать не стал.
– А какое это имеет отношение к закону?
– Вопрос возчика был равнодушным.
– Оллад спрашивал в посёлке? Про деньги.
– А почему он обязан спрашивать?
– Потому что если бы спросил, то деньги ему бы вернули сразу. Для этого есть общая касса. У нас люди занимаются каждый своим делом. Деньгами занимается Косс.
Гел подумал, что он и сам бы вернул деньги. Вот прямо сейчас. И плевать на коргову пятёрку. Только... поможет ли это? Заявление-то уже сделано?
– Глупо.
– Ничего не глупо. У нас нет глупых законов, чужак. Веран поедет в посёлок и притащит сюда этого засранца - тропо.
Гел криво улыбнулся. Ну вот всё и разложено по полочкам. "Засранец - тропо". С боку так не поступают. В ЭТОЙ местности. Чтобы заявили на "своего" боку охранителю, требуется куда более серьёзный проступок.
Повозка повернула и начала спускаться к блестевшему в рассветных лучах озеру. На площадке возле воды уже собралась приличная куча горожан. Там же стояли три телеги.