Точку поставит пуля
Шрифт:
«Частное сыскное агентство… — подумал Голубоглазый. — Но только подпольное!»
— Тут для вас небольшой сюрприз. Карпухин встречался с вашим помощником.
— С Уби?!
— Отвозил его в ресторан за лепешками. Мы не смогли прослушать их разговор.
— Уби, к счастью, узнал о наших планах в последнюю минуту… Он сейчас в машине. Выводы делайте сами…
— А что насчет Хабиби?
— Не много, — Рэмбо кивнул. — С этим заказом большая головная боль. Дом непростой. Но кое-что удалось. Мы записали разговор…
Из коридора приоткрылась
— К сожалению, не все понятно. Разговор не по-русски…
Говорили по-арабски. Фарук и Андижанец знали его на бытовом уровне: «пришел-ушел», «взлет-посадка»… Там, где они жили, обитало немало потомков бывших завоевателей Центральной Азии. Разговаривали женщины. Андижанец коротко прокомментировал:
— Домохозяйки. Не знают, чем кормить мужей… «Питу он больше не хочет. Говорит: „С души воротит…“ Шаурма тут не та». — «Съезди на шук мерказит — Центральный рынок…» Вторая обещает: «Я за тобой заеду!»
Женщины положили трубки обе разом. И тотчас раздался короткий звонок.
— Салам…
Дальше разговор шел на русском. Звонивший, без сомнения, был российским жителем. Москвичом.
— У нас товар готов. Грузчики будут на месте…
Рэмбо и его помощник улыбнулись.
«Товар, грузчики…»
Термины перекочевали из официальной терминологии силовых министерств к нелегалам. Все менялось, зависело от того, кто пользовался терминами. «Грузчик» могло означать и группу захвата милиции, и боевика, и быка… Товару отводилось еще более широкое поле обозначений… Решать надо было в зависимости от расшифровки. Следующая фраза была определенной, ее, по-видимому, произнес оптовик: «В двадцать один сорок…» Хабиби договаривался с теми, кто играл при разгоне роль быков.
Рэмбо выключил диктофон.
Фарук взглянул на братьев Баранниковых. Все зависело от инструкций, какие им даны были в Белой чайхане. Обычно спортсмены не участвовали в разборках. Этим занимались бандиты. Их было вокруг предостаточно. Авторитеты решали, кто прав по жизни, они словно разводили зашитые до времени железнодорожные стрелки, чтобы возобновить движение. И дело спортсменов-телохранителей было этому способствовать. Счетчики на оплату бандитских услуг включали другие, они же и решали с наказанием стороны, признанной виновной. Подпольные структуры создали для страны свою процедуру нелегального гражданско-уголовного судопроизводства.
На этот раз было иначе.
Двое эти — бывшие чемпионы, известные в мировом спорте, — прибыли сами. С неведомым предписанием Чапана. Кроме Голубоглазого и Андижанца, их встречала машина с московскими номерами человека Белой чайханы, которая и доставила Баранниковых в Теплый Стан.
«Хорошо, если дело ограничится возвращением платков и штрафом…» — подумал Фарук. Старший Баранников спросил:
— В каком положении все на эту минуту?
— Наши люди смотрят за Хабиби. Его сопроводили к клубу на Тульской, там он встречался с приезжими. Видимо, покупателями.
— А таксист?
— После того как он привез Уби, мы оставили его без наблюдения — будем принимать у дома Хабиби, у Белорусского. Как только он появится, мы выедем. Для контроля у нас еще группа, которая сопровождает сегодняшних покупателей платков…
Андижанец обернулся:
— К гостинице они приезжали наверняка из-за меня! Проверяют: уехал ли!
Братья не дали втянуть себя в разговор.
Рэмбо выразительно взглянул на помощника — представитель «семерки» поднялся. Внесли чай. Снова звонил телефон. Кто-то прошел по коридору — тяжелый, в ботинках, поскрипывавших в ходу. Мелькнула пятнистая форма афганца.
— Где вы нам их передадите? — спросил напрямую старший Баранников. — И как?
— Вы поедете со мной?
— У нас, — он кивнул на брата, — своя машина.
— Я полагаю, вы разберетесь без нас. Мы только даем вам возможность для встречи…
— Вы и не нужны будете… Я хочу только напомнить им о покупателях!
— Ваш человек с ними увидится — как я обещал.
— О'кей!
Из коридора передали еще пепси. Баранниковы — оба полутяжи — быстро потели, на груди и под мышками по ткани расползлись обширные влажные пятна.
— Мы — народ законопослушный… — Рэмбо произнес это внятно, видимо, включен был специальный диктофон. — Ниже черты городской канализации не опустимся. Кому нужны бандиты, тот пришел не по адресу… — Рэмбо был достаточно однозначен. Он больше не походил на добродушного беспечного мишку. — Лет через пять надеюсь пригласить вас в наш офис официально. Люди говорят: в правительстве есть проект о частных детективных бюро…
— Может, встретимся и раньше… — Баранниковы засмеялись.
— Всегда рад…
— Да, надо же рассчитаться!.. — Баранников внес гонорар. Рэмбо пересчитал баксы, спрятал в сейф. Он больше не садился. Из второй комнаты все чаще слышались короткие звонки. Звонили из машин, осуществлявших наблюдение. Для Рэмбо передавали в дверь короткие записки. Помощник, с которым должны были ехать Голубоглазый и Андижанец, молчал. Никто не слышал его голоса, он словно спал, не закрывая глаз.
«Белое восковое лицо библейской старухи… — подумал Голубоглазый. — Как он собирается нам помочь?»
Звонок, которого ждали, наконец раздался.
— Понял! — Рэмбо положил трубку. — Покупатели выехали к Даниловскому кладбищу. Мы сейчас едем туда! Гости — самостоятельно. — Он взглянул на Андижанца и Фарука. — А вы — с моим заместителем…
Гнали вдоль осевой. С превышением скорости. Бывшие кагэбэшники светом оповещали гаишников впереди о приближении службы седьмого управления. Проносились как вихрь — ностальгия по службе разведки! Похожий на подростка заместитель Рэмбо на ходу переговаривался по рации с другими машинами. Андижанец и Фарук на заднем сиденье ехали молча, только Уби рядом с водителем не умолкал — не мог прийти в себя: