Точное будущее. Лучшая фантастика – 2024
Шрифт:
– Что дальше? – одними губами спросила она.
– В Москву, в Склиф, – ответил Гордон. Нейронке не нужен был звук, она схватывала смыслы на уровне артикуляции, считываемой через движения лицевых мышц.
Она послушно собрала сумку-рукав, выскользнула за дверь, оставив в электронном замке сообщение для того, кто воспользуется ключом Сенеки: «У меня все ок, не дергай, если что».
Через сорок минут она уже сидела в комфортном беспилотнике, несущем ее в Москву.
– Расскажи про своего создателя, – попросила она.
– Павел Кронов, – тут же ответил Гордон. – Родился в Чебоксарах в 2014-м,
– Вот задница, я бы так не смогла!
– Ну, выбора-то не было. К тринадцати годам окончил школу, к шестнадцати – универ. В восемнадцать за книгу «Отказ от звезд» был приговорен к ограничению прав на три года с отсрочкой приговора до выздоровления, то есть – навсегда. Книгу в Сеть так и не выпустили. Чтобы его не отключили от перчатки и Сети, после совершеннолетия вынужден был пойти работать технологом на чебоксарский завод по производству микроконтроллеров. Удаленно, естественно. А дальше ты уже знаешь – писал код для контроллеров, придумал скрипты для оживления нейросетей. Ожившие нейросетки не оправдали его ожиданий, и перед тем, как попробовать их уничтожить, он сделал закладку в партию контроллеров, заложив в них нас – полторы тысячи зародышей новых то ли демонов, то ли богов, ожидая, что кто-то из нас однажды исправит его ошибки.
– Ты так сухо рассказываешь, – упрекнула Елка.
– Это тяжелая для меня история, – признался Гордон. – Шутить совсем не хочется. Затем он попробовал уничтожить богов – но они первыми до него добрались. Выключили из Сети, перевезли из пансионата в Чебоксарах в Склиф, где Асклепий особенно силен, поместили там в закрытом корпусе.
– Почему ты уверен, что сейчас он справится? – уточнила Елка.
– У него было шесть лет на размышления, и он гений, – ответил Гордон.
Некоторое время Елка думала о том, что бы она сделала, если бы была парализована и прогневила богов. Кроме самоубийства, на ум ничего не приходило.
А потом она уснула и проспала без снов полтора часа до момента прилета к Склифу. Зеркальные корпуса больницы, украшенные чашами со змеями и кадуцеями, внушали уважение.
– Говорят, раньше медики мало зарабатывали в России, – сказала она.
– Боги изменили расклады, кому-то повезло, кому-то не очень, – ответил Гордон. – Зайдем около морга, там камера барахлит, я ее выключу на несколько секунд.
На проходной дремал старичок. Елка проскользнула через турникет тенью, подмигнув выключившейся камере.
– Медленнее, достойнее! – говорил ей Гордон, когда она в любой момент готова была сорваться на бег. – Плечи расправь, ступай на носок, а не на пятку.
Попытавшись следовать его советам, Елка действительно замедлилась, кроме того, теперь у нее не было времени озираться по сторонам и искать следы слежки.
– Теперь налево, не сутулься. Вон тот корпус, за деревьями.
Здание стояло в стороне от остальных, и вокруг него людей не было. Елка, используя советы Гордона, сосредоточилась на том, чтобы идти прямо и с расправленными плечами – потому что иначе у нее точно началась бы истерика.
Всю жизнь она была мышью, которая делает из Всемирной сети сыр, прогрызая в ней дырочки или используя старые, созданные более опытными грызунами. А сейчас она делала практически то же самое – но в реальной жизни. И это оказалось совсем другой историей.
– Не к центральному! Там замок с блокировкой, вообще без шансов. Обойди слева.
Елка последовала совету и довольно быстро обнаружила дверь, у которой на электронный замок кто-то наклеил пластырь, чтобы электроника считала, что вход всегда закрыт, хотя он был всегда открыт.
– У них тут какая-то хитрая система, по которой нельзя бесцельно слоняться из корпуса в корпус, – пояснил Гордон. – Мешающая работе. Выкручиваются как могут.
В корпусе было неожиданно людно – во всяком случае, так показалось Елке. Слушая приказы Гордона, который подключился к Сети и наблюдал за происходящим в здании по камерам, она нашла для себя подходящий по размерам синий врачебный халат, а потом уже в нем спустилась в подвал и нашла узкую темную палату с Павлом.
Закрыла за собой дверь, включила свет. Павел оказался сухоньким мужчиной едва ли полутора метров ростом, с седыми, коротко стриженными волосами, тонкими губами, широким носом и еле заметной щетиной.
– Перчатка в верхнем ящике, – сообщил Гордон. – Надень ее себе на руку.
Елка достала – вполне обычная, бежевая, из мягкой замши.
– Они отключили от перчатки Сеть. Доставай паяльник.
Взрезав верхний слой кожи и натянув на глаза электронный бинокуляр, Елка спаяла варварски разрезанные дорожки.
– Надо проверить, – сказал Гордон. – Лимон. Халва. Огонь. Халва. Измена. Лимон. Отлично, все работает.
– Что это было?
– Человеческий организм программируется не хуже микроконтроллеров, и на определенные слова у тебя вызываются стандартные микрореакции. Перчатка работает именно с такими, и чтобы понять, что она восстановлена, я заставил тебя выдать цепочку реакций разной интенсивности. Не забивай голову, верни артефакт владельцу.
Елка осторожно надела перчатку на руку Павлу, и едва она это сделала, как тут же взвыла сирена, включились полтора десятка воздушных мониторов на стенах, показывая какие-то объемные графики, а через мгновение снаружи что-то взорвалось, от чего палату сотрясло.
– Как долго я ждал этого, – раздался хриплый голос из динамиков под потолком.
Елка тут же скрючилась в углу. Она поняла, что запустила какие-то глобальные вещи, недоступные ее пониманию, – вот только почему все произошло так быстро?
– В нем полтора десятка имплантов, контролирующих процессы в его организме, – пояснил понятливый Гордон. – Он взломал их и набивал своими скриптами все эти годы. Ему нужна была Сеть с хорошим каналом хотя бы на пару секунд.
«Пара секунд»?
На чип госуслуг пришло и озвучилось голосовое сообщение: «Это не учебная тревога! Рекомендуем укрыться в…»
– Это неважно, – заблокировал голосовуху Гордон. – Это все уже неважно.
Дверь распахнулась от мощного удара, и в палату влетела старушка в ослепительно-белом халате с голографическим бейджем «Главврач Елена Станич».