Ток. Как совершать выгодные шаги без потерь
Шрифт:
Когда я передам им все заработанное и скажу «продолжайте», приумножить полученное им вряд ли удастся. Ведь они растут и живут в тепличных условиях, не начинали с нуля, не бились за выживание. Выходит, что они фактически обречены: когда придет пора получать наследство, им придется стать охранниками. Да, возможно – очень хорошими охранниками. Но что дальше?!
А дальше дети охранников – соответственно, мои внуки – будут видеть только то, как их родители охраняют капитал. Они получат деньги и груз ответственности, который попытаются скинуть, – и с высочайшей долей вероятности в поколении внуков уже все будет потеряно. Что неудивительно –
Когда мы с Катей это поняли, то пришли к решению, что наши дети сами станут определять, куда пойдут учиться и что будут делать в жизни. Точка. Они будут «предпринимателями своей жизни». Став студентами, они получат медицинскую страховку и беспроцентный заем на образование – это будет их старт в собственную жизнь.
Решение было принято, и об этом надо было как-то сообщить детям. Если честно, я очень боялся того разговора на семейном совете. Переживал: как дети отнесутся к нашему решению? Сколько раз мы с Катей пытались спрогнозировать их реакцию, плодя домыслы, как показала жизнь, лишенные почвы! Все наши предположения оказались неверны. И в целом, и в частностях. Ничего не совпало. Вообще ничего.
Дети внимательно нас выслушали. Несколько раз переспросили: «Это не шутка? Вы точно так решили?» Были ли они удивлены? Да. Расстроились ли? Точно нет. Они только хотели убедиться в том, что это не фейк, не прикол. А в результате – поняли нас, согласились и приняли это решение. Мой друг Рубен Варданян рассказывал, что, изучая этот вопрос, узнал: если объявить сыну или дочери нечто подобное после того, как им исполнится 21 год, может оказаться поздно: человек уже сформировался, вырос с тем, что имеет право рассчитывать на какую-то долю семейного капитала. Мы прислушались к словам Рубена, не стали ждать и сделали все как можно раньше. Старшей дочери было на тот момент 15, старшему сыну – 12. Они всё услышали, поняли, и это было главное. А младшие двое уже примут такой подход как само собой разумеющийся.
Прошло время. Старшая дочь учится там, где решила. Сначала она хотела поступить в Высшую школу экономики, но, по ее словам, не нашла там достойного окружения – достойного с точки зрения энергетического наполнения, пояснила она. В итоге Полина выбрала место, где нашла такое окружение, – Физтех. Но чтобы поступить туда, надо было как минимум сдать физику – а она никогда не напирала на изучение этого предмета. Пришлось три раза в неделю ходить к репетитору и заниматься по три часа. В результате – чем я был приятно поражен – Полина поступила на бюджетное отделение Физтеха. И я искренне этому рад – там учатся сильнейшие.
Она взяла у нас академический заем, который полностью покрывает ее отдельное проживание. Сняла квартиру в ближнем Подмосковье. У нее свой бюджет на вещи, поездки, питание – то есть полная хозяйственная автономия. Она помнит, что кредит надо будет вернуть, и шутит: «Теперь у меня три выхода: открыть бизнес, сделать карьеру или удачно выйти замуж». А если серьезно, то я вижу ее настрой на то, чтобы инвестировать свое время и заемные деньги в становление себя. И это меня радует.
Больше нет этих обычных рассуждений и обсуждений на тему, дадут ли мама с папой денег на покупки. Самостоятельный бюджет ребенка – не игра, а реальное возникновение хозяйства отдельного человека. И это дает удивительный эффект: наши беседы с Полиной, когда она приезжает домой, строятся не вокруг того, может ли папа «подкинуть 10 тысяч рублей», и не вокруг бытовых проблем. Мы говорим о театре, об искусстве и о том, как нам хорошо вместе. Из наших разговоров исчез хозяйственный привкус, они освободились от финансовой обусловленности, потому что разделение бюджета теперь ясно и понятно нам обоим.
Из отношений в рамках хозяйственно-зависимой связи «взрослый – ребенок» мы перешли в мир отношений «взрослый – взрослый». Это не значит, что мы перестали относиться друг к другу как отец и дочь. Эти отношения никуда не делись, но вышли на совершенно иной, взрослый, прочный, ответственный и свободный уровень. У Полины своя жизнь, свое хозяйство. Они живут с молодым человеком. Бывает, мы приезжаем к ним в гости, это очень классно. И молодой человек, кстати, в курсе про тот разговор трехлетней давности.
Свободный выбор – это не только то, что получаешь ты: это также и то, что ты даешь другим. Если тебе не нравится то, что ты получаешь, поменяй то, что ты даешь. Будь особо внимателен к близким.
Мастер мастеров
Став ментором, ты вырастешь и усилишься сам, а не просто передашь кому-то свой опыт. Секрет в том, чтобы выбрать не слабого, а сильного и перспективного ученика.
Каких людей, оказавших влияние на твою жизнь, ты вспоминаешь с искренней благодарностью? Тех, у кого научился чему-то важному. Наставников. Самый первый наставник, которого я помню, – дядя Алечек. Родной брат моего отца, который в Базарном Карабулаке, куда я приезжал на лето, не давал мне «балду гонять». Он говорил: «Иди сюда. Вот топор, вот молоток…» Привитые им умения помогли мне на начальной стадии наших подработок, когда мы стали крыть крыши.
Следующим моим наставником был профессор физики. Еще в Магнитогорске я встретил людей, которые мыслили по-другому, выражались по-другому – не так, как в той среде, к которой я привык. Это были студенты Физтеха, и я понял, что поступать мне надо туда. Чтобы подготовиться, решил поступить в Заочную физико-математическую школу. Получил первое задание, проверил свои силы – из десяти задач смог решить одну. То есть плавал в физике основательно. И тогда мама познакомила меня с профессором из института, где преподавала. Он стал моим наставником по физике и за три недели перевернул мою картину мира, выстроив ее на физических законах. Я буквально впитал физику, и уже самые сложные задачки стали мне даваться очень легко.
А однажды, помню, случился просто разговор в поезде. Я не запомнил ни имени попутчика, который со мной беседовал, ни даже как он выглядел. Но утром на перроне почувствовал, что из поезда вышел уже не тот я, который всю ночь проговорил за столиком в купе, а другой человек.
Конец ознакомительного фрагмента.