Толерантные рассказы про людей и собак
Шрифт:
Короче, берцы, сынок, – очень полезная вещь.
Дима все равно не понял, какую пользу приносят берцы. И папа рассказал ему очень странную историю.
Помнишь, как я к тете Вере ездил? В общем, слушай. Тебя я к теще отправил, к бабе Вале то есть. Сам собрался как на парад: надел джинсы «Фред Перри», мартинсы и последнюю чистую футболку. Приехал, в дверь позвонил – никого. Ну а погода была хорошая, я решил подождать. Смотрю – на скамейке у подъезда сидит мужик моего возраста, тоже в берцах и бритый. В одной руке пиво держит, в другой – сигарету и поводок.
Я вспомнил, что у той коровы тоже вроде такса была. Спрашиваю:
– Это не Верино животное, случайно?
А он:
– Точно. Вера уехала с малым и еще с какой-то бабой, а меня оставила за этой тварью приглядывать.
– А когда вернется, не в курсе?
– Может, сегодня, может, завтра. Может, на неделе.
Короче, облом.
Ебучая такса мою ногу передними лапами обхватила и засопела, а мужик ее так за поводок дернул, будто повесить хотел.
Говорит:
– Я этого пидора ушастого скоро придушу. Невозможно с ним гулять, ко всем кобелям клеится. Иду с ним вчера, навстречу – какая-то девочка с пекинесом. До сих пор перед ребенком стыдно.
Я ему:
– Каков поп, таков и приход. Чего от собаки ждать, когда у нее хозяйка лесбиянка?
Ну и рассказал мужику, как твоя мама нас бросила.
Он:
– Да быть такого не может. Ты молодой, красивый, а Верка – уебище лесное. Налево ходил, что ли?
А я твоей маме в жизни не изменял, даже когда на Новый год Аня-менеджер нажралась водки и плясала на столе без трусов.
Сказал ему это, а он:
– Вот блядина какая… Бедный мальчик.
Я психанул:
– Сам ты бедный мальчик, мне уже двадцать три.
Он:
– Да мне столько же. Кстати, меня зовут Максим.
Руки пожали по-нашему, вена в вену, и, знаешь, такое чувство появилось, будто мы всю жизнь знакомы. У баб ладошки мелкие, потные и холодные, а это чисто на ощупь приятно, ладонь широкая и теплая. И глаза его мне понравились – добрый такой, открытый взгляд.
Он спрашивает:
– Это что у тебя, настоящие мартинсы?
– Ага, в прошлом году в Англию ездил, там и брал.
– Респект.
У него у самого армейские берцы были, но тоже очень хорошие. И шнурки черные – скромный, значит. Максим этот приехал из Воронежа на несколько дней, они с тетей Верой познакомились на каком-то форуме в интернете. Я еще подумал: раз встречается с таким мужиком, значит, не все потеряно. Из нее еще можно сделать достойного члена общества.
Говорю:
– Ну, ладно, я поехал.
А он:
– Может, лучше выпьем за знакомство?
Я начинаю прикидывать, где в этих Химках можно выпить, пожрать и не отравиться. А Максим:
– Чего деньги тратить, я и сам приготовлю.
Я, конечно, обрадовался:
– Во! Тема!
Сходили в магазин, купили пива, сколько могли унести, мяса, картошки и еще разной поебени. Пришли в Веркину хавиру, и он действительно сделал очень вкусно пожрать. Сказал, что пару лет жил с другим мужиком, поэтому готовить умеет.
Я такой голодный был, что прямо в сковородку на плите вилкой полез. Даже пошутил: типа, если ко мне жена не вернется, можешь у меня пожить. Потому что реально заебал фастфуд, а жена с тещей – хуже фастфуда.
Он
– Не вопрос. Могу еще пол мыть, белье стирать, за дитем приглядывать.
А я уже как следует выпил в процессе и начал эту тему развивать. Танька готовить не умеет, в квартире не убирается – все хозяйство на теще. Ребенку голову черт знает чем забивает. Секса у меня с ней уже полгода нет: то на марш убежит, то у нее месячные, то спать хочет, то не может при ребенке. Русских всех рабами и быдлом называет. Чурку обидеть не моги. Русские вообще сдохнуть должны, чтобы азерам всяким, таджикам и китайцам в России лучше жилось.
Еще хуйню всякую несет про общего врага, либерализм, демократический строй и прочие огээфы. Я, походу, не на Каспарове женился и в «Другую Россию» не вступал. А главное, хуй проссышь, кто у Татьяны общий враг – Путин или мы с Димоном.
Вот, Танька говорит, она борется за свободные демократические выборы. Типа, если у всех кандидатов будут равные шансы, народ кинется за либерастов голосовать. Я ее спрашиваю: а ты уверена, что народ за таких голосовать захочет? И знаешь, что она отвечает? Ее не интересует мнение быдла. Вот мнение пидоров ее интересует. И лесбиянок всяких. Я бы этих пидоров и лесбиянок первым делом в газенваген отправил, чтоб нормальным людям жить не мешали. Лежишь в постели с женой, а она тебе про гей-парад втирает. Типа, сексизм и гомофобию – на свалку. Так ваще импотентом станешь.
Макс меня обнял, по плечу похлопал:
– Не бери в голову, братуха.
– А как тут в голову не брать, когда тебе все мозги проебали?
Он говорит:
– Меня тоже этими гей-парадами задрали. Сколько раз им доказывал, что на парады бегать – только гомофобов дразнить. Ну, добьетесь вы гей-парада. Может, даже однополые браки разрешат. А толку? Я хочу не сраной толерантности, а чтоб меня реально уважали. Чтоб мужик-натурал меня любил, а не боялся.
– Не понял? Ты пидор, что ли?
– Не, – говорит, – я этих пидоров ненавижу. Женоподобные твари. Приперлись в прошлом году на марш, всю оппозицию опозорили.
Я ему тогда рассказал, как с ремонтной бригадой тусил, героев Плевны по ночам ходили пиздить.
Он спрашивает:
– Что, приятно пиздить пидоров?
– А ты-то сам как думаешь?
Он вдруг, ни с того ни с сего:
– Ты топ?
– Нет, – говорю, – до топа еще не дослужился. Но, может, скоро начальником отдела стану.
– А я боттом.
Я не подрубил, что такое боттом. Это у них в Воронеже простой манагер, наверное.
Он спрашивает:
– Ролевые игры любишь?
А я и правда раньше на ролевухи ездил. Там всегда много телок тусовалось. Правда, были еще всякие эльфы-недоноски, мы по ним стреляли из пневматики.
Я и отвечаю:
– Любил, пока не женился.
И тут он хуйню понес. Начал мне втирать, что сам из антифы и бонов ненавидит, а я – русское быдло, раб кремляди, гомофоб и сволочь фашистская. Так что я его могу избить прямо сейчас.
Я, конечно, удивился – сидели, пиво пили, и вдруг на тебе. Нет чтобы цивильно следующего марша дождаться и дать себя отпиздить. Не терпится ему. И вообще, меня от пива нехило развезло. Я даже футболку снял, она от пота вся мокрая стала.