Только для меня
Шрифт:
Скажи Тоня, что вдруг ни с того ни с сего воспылала к ней родственными чувствами, то Чистякова не поверила бы, потому что в отличие от неё, давно знающей о её существовании и принявшей этот факт, сестра совсем недавно узнала всю правду, вылившуюся на неё как ушат холодной воды, и рассчитывать на её расположение лишь из-за родства было глупо даже для Софии. К тому же у Антонины была семья – любящие её родители, муж, ребёнок, родственники и искать тепло и любовь в Соне, у которой этого всего не было, ей не требовалось. И это было абсолютно нормально. Девушка бы поняла, если она и вовсе вычеркнула её из памяти как страшный сон, но вместо этого Тоня захотела узнать её, познакомиться, попробовать наладить отношения. Чистякова о таком даже не мечтала, прекрасно осознавая
– Ну так что? Ты не против?
– Нет, – выдохнула еле слышно.
– Прекрасно! – Тоня улыбнулась и не улыбнуться ей в ответ было невозможно. – Тогда для начала предлагаю обменяться номерами телефонов.
Обменявшись контактами, они ещё какое-то время поговорили на разные темы, стараясь обходить болезненные и тяжёлые для обоих моменты. Затем сестра ушла, неожиданно крепко обняв её на прощание и пообещав позвонить завтра. София изо всех сил пыталась не думать, не надеяться так сильно и не ждать, чтобы потом не разочароваться, но желание ощутить тепло и быть кому-то нужной было сильнее. Поэтому она думала, надеялась, ждала и жутко волновалась перед каждым звонком или личной встречей, боясь не оправдать ожидание, обидеть или не понравиться. Антонина это, конечно, замечала и похоже сама нервничала по этому же поводу, но со временем, по мере сближения и узнавания друг друга волнение и переживания уменьшились. Общаться стало гораздо легче, а тем для обсуждения, пусть и очень непростых, больше. Сестра осторожно интересовалась о её детстве, взаимоотношениях с мамой и даже о самой маме. Чистякова в свою очередь старалась отвечать максимально честно и без утаек, делилась тем, чем ещё ни с кем не делилась, совершенно безбоязненно открывала душу, не думая, что Тоня может этим воспользоваться и сделать больно. Не таким человеком она была, зла ей не хотела и точно также отвечала искренностью на искренность, сопереживая её чувствам, не очень хорошим воспоминаниям и утратам всем своим большим сердцем. Постепенно они привыкали друг к другу, делали выводы и анализировали свои ощущения от общения, осознавая, что, кажется, у них получилось переступить через грань "законная дочь и подтверждение измены" к более-менее тёплым сестринским отношениям. Естественно, им ещё было куда стремиться и девушки обе это понимали, но в то же время понимали, что первые, самые сложные шаги навстречу друг другу сделаны. Старшая сестра даже познакомила её со своим мужем – Алексеем, оказавшимся очень приятным, умным, доброжелательным и безмерно любящим своих жену и ребёнка молодым мужчиной. При встрече с ним Соня сразу поняла, от кого у её племянника такая широкая мальчишеская улыбка, обаяние и русый цвет волос. Он отнёсся к ней с теплотой, лёгкостью и, на удивление, пониманием, словно они были знакомы продолжительное время. А потом примерно через месяц с первой встречи Тоня, поразив и тронув до глубины души, пригласила девушку в гости для того, чтобы познакомить её с Ильёй в уже новом статусе – в статусе тёти.
Собираясь на семейный (по-настоящему семейный!) ужин с родственниками (с настоящими, принявшими её родственниками!), София успела испереживаться по несколько раз и столько же раз переплести волосы и поменять одежду. Не то чтобы у неё был богатый выбор вещей, скорее наоборот прослеживался их недостаток, просто очень хотелось выглядеть опрятно, аккуратно и под стать такому важному для неё событию. Проблема заключалась в том, что что бы она не надевала, смотрелось это на ней из-за худобы нелепо и будто с чужого плеча. Раньше её это не особо волновало, впрочем, как и свой вес, который резко изменился после смерти мамы и последующих потом переживаний по этому поводу, а сейчас пытаться это исправлять уже было поздно. В итоге остановившись на обычном белом свитере с высоким горлом и классических чёрных брюках и поняв, что времени остаётся катастрофически мало, девушка поспешила
– Сюрпри-и-из! – хихикнула Тоня, заметив её удивление, и подскочила к ней, чтобы обнять. – А я решила тебя встретить, чтобы ты не шла пешком по слякоти.
– Не нужно было утруждаться. Я бы и сама дошла, – обнимая в ответ и окунаясь в цитрусовый аромат её парфюма, заверила Чистякова.
– Да знаю я, что ты у нас вся такая самостоятельная, но мне несложно и хочется о тебе хотя бы немного позаботиться.
У Софии от этих слов засвербело в носу и появилось едва сдерживаемое желание прижаться к Баженовой ещё крепче, показать как же сильного этого не хватало и как она ценит её участие. Вот только продемонстрировать его у всех на виду девушка не решилась и лишь на мгновение усилила объятия, а потом отошла, смущённо отводя глаза в сторону.
– Пойдём, – с обескураживающей теплотой в голосе позвала Антонина, кажется, и без слов прекрасно понимая её чувства. – Моя машина стоит за углом.
Дорога до Тониного дома на автомобиле заняла гораздо меньше времени, чем Соня шла пешком в прошлый раз, и стоило только им зайти с улицы в уютную и большую прихожую, как в неё вдруг врезался маленький вихрастый ураган с криком:
– Сонечка, это правда ты! Ура-а-а!
Девушка замерла, на автомате обхватив племянника за плечи и почувствовав, как нежность и любовь к нему, поселившиеся в сердце некоторое время назад, переполнили её в один миг. От облегчения, что Илья её не забыл, что по-прежнему рад видеть, что не боится, захотелось рассмеяться и расплакаться одновременно. Она так переживала, что своим появлением может нанести ему травму или каким-нибудь образом навредить, что теперь даже не могла до конца поверить в то, что происходящее реально, а не плод её воображения.
– Представляешь, ты моя тётя! – вскинув голову вверх, лучезарно улыбнулся Илья, восторженно смотря на неё во все свои каре-зелёные глаза. – А я твой пельменник!
Его родители, наблюдающие за ними со стороны, весело хмыкнули.
– Племянник, сынуль, – поправил ребёнка Лёша. – Сонечка твоя тётя, а ты её племянник.
– А по мне и пельменник звучит вполне неплохо, – хихикнула Тоня, обнимая мужа.
Чистякова, сев перед Ильёй на корточки, погладила его по волосам и, не удержавшись, по пухлым сладким щёчкам с милыми ямочками.
– Привет, Илюша. Я очень рада снова тебя видеть. Ты так подрос!
– Правда?
– Конечно!
– Дядя Влад говорит, что я скоро как папа буду.
– Обязательно будешь, – со всей серьёзностью кивнула София и, вспомнив о своём небольшом подарке, достала из сумки раскраску с персонажами из его любимого мультсериала и книгу со сказками. – Это тебе, Илюшенька. Надеюсь, понравится.
– Ух ты! – обрадовался мальчик, рассматривая яркие обложки. – Кла-а-ас!
– Илья, что нужно сказать? – напомнил Алексей.
– Спасибо, тётя Соня! – послушно отрапортовал племянник и, коротко обняв её за шею, умчался куда-то вглубь дома.
Она же осталась сидеть на корточках, смотря ему вслед и смакуя про себя это незнакомое, но такое невероятное "тётя". Возможно для кого-то это слово ничего не значило и было лишь простым отражением степени родства, но для неё сейчас будто целый мир открылся. Новый, неизведанный, яркий мир, в котором её существование имело ценность и смысл.
– А это тебе! – также быстро, как и убежал, вернулся Илья с листом бумаги в руках. – Я тебя нарисовал! Мама и папа мне даже не помогали!
Рисунок изображал немного непропорциональную голову и шею, тёмным пятном, по всей видимости, волосы, а двумя голубыми точками по середине и красной линией снизу глаза и губы.
– Спасибо, Илюша! Мне очень приятно, – Соня впервые за долгое время счастливо улыбнулась и бережно прижала к груди рисунок. – Повешаю его у себя в комнате на стене над рабочим столом и каждый раз буду вспоминать тебя.
– А на стене много места? Я ещё могу нарисовать картинки и подарить, чтобы тебе вспоминаться.
Конец ознакомительного фрагмента.