Шрифт:
Я прибыл в Эль-Рахбад в разгар сезона. Не самое лучшее место для туриста на южном побережье Средиземного моря. Слишком старый город, слишком много видели и помнят его камни. Это чувствуешь, когда плутаешь по его закоулкам, особенно в жарком полуденном мареве. Город лениво дремлет, а его подспудные вибрации, его дыхание - пышут усталой злобой. Камни видели слишком много, и их раздражает очередное суетящееся насекомое.
Эль-Рахбад видел и арабов, и испанцев, видел стяги победоносных армий Наполеона, слышал в ночи грызню Пустынных Крыс и корпуса Роммеля. Но я не за его
Дурная слава манит безумцев - так уж повелось. И у этих пропитанных пылью улиц такая слава была. А раз уж я погнался за легендой о городе, где живые говорят с мёртвыми, значит и я не совсем здоров. Так? В любом случае это была последняя соломинка, все остальные средства я уже испробовал.
Я свернул на базар и тут же пожалел. Мои скитания хоть и были до того бесцельными, но они хотя бы проходили в гордом одиночестве. Здесь же, несмотря на жару и пыль, царил истинный Вавилон.
Человека, толкнувшего меня, я сперва принял за воришку. По крайней мере, так я думал. Но никто, кроме угрюмых типов в чёрных штанах и рубашках, не пытался его задержать. Обычно вора ловят всем миром, но от этого человека все отшатывались, как от огня. Его догнали недалеко от поворота, повалили, стали бить и вязать. К безобразной сцене неспешно приблизился рослый человек с густой чёрной бородой. Он что-то сказал, и схваченного тут же вздёрнули на ноги и увели.
– Ещё один проклятый попался, - проговорил ближайший ко мне торгаш - пожилой и невообразимо тучный.
– Отведи беду, Аллах.
– А что он сделал?
– не удержался я.
Он смерил меня взглядом, распознал приезжего и благодушно ответил:
– Говорил с мертвецами, ясное дело. По нему видно, что молится Гекате.
Последнее слово торгаш произнёс с отвращением, словно выплюнул.
– Бежал к перекрёстку, - добавил он тихо.
– Думал вымолить спасение. Но ничего - от стражей не уйдёшь.
У меня было много вопросов, но торгаш не вызывал ничего, кроме омерзения. Я мог бы купить пару безделушек и тем самым сделать его словоохотливей, но не стал. Извинившись, я ушёл прочь.
Жара почти добила меня, когда я пересёк площадь, но я держался. Анна, милая Анна! Я не имел права просто лечь и умереть. Сперва я должен был узнать.
Неземной аромат выдернул меня из пыльной преисподней, придал миру красок и контраста, которые столь безжалостно выжигало злое солнце. Так пахла корица, так пахли апельсины, так пах кофе.
Кофейня стояла на углу очередного перекрёстка. Ирония: город, где живые говорили с мертвыми, состоял из сплошных перекрёстков. Ряды пыльных крестов, уходящие вдаль - как на старом кладбище.
Я толкнул резную дверь и окунулся в прохладный полумрак кофейни. Удивительно, но кондиционера внутри не было, а холод был. Впрочем, это не та загадка, которая меня действительно волнует.
– Доброго дня вам, - приветствовал меня мужчина за стойкой.
– Чем вас угостить?
– Добрый день, - устало отозвался я.
– Угостить? Дайте-ка подумать.
– Могу подсказать, - мужчина повернулся к чёрной доске, исписанной убористым почерком, и показал на верхние строчки.
– Сегодня мы приготовили Колумбию и Кубу. Отличные зёрна, я рекомендую. Но если вы сами знаете, чего хотите, я или Джулия сделаем для вас, что угодно.
Знал ли я чего хочу? О да. Но и кофе был бы не лишним.
– Обращайтесь, - светловолосая девушка выглянула из-за какого-то аппарата, в котором я не сразу распознал кофемашину.
– Я Джулия. Для друзей просто Джул. Надеюсь, мы подружимся.
Я кивнул, а мужчина перехватил мой удивлённый взгляд.
– Да, у нас тут не только традиционный кофе. Господин Омар не стесняется идти в ногу со временем.
Я поблагодарил его за пояснение, попутно присмотревшись к бейджу. Серхио.
– Вы не местные, да?
– спросил я.
– Да, у господина Омара все сотрудники приезжие, - подтвердил Серхио.
– Я из Андалузии, например.
– А что так? Не доверяет ваш шеф соотечественникам?
– Нет, - улыбнулась Джул.
– Дело не в этом. Просто они очень суеверные, а мы нет.
– А суеверия вредны для бизнеса, - добавил чей-то скрипучий голос.
Он вышел в зал в роскошном халате и с маленькой чашкой кофе на подносе. Омару на вид было лет пятьдесят, но местные мужчины плохо поддавались возрасту, так что он мог быть куда старше.
– За счёт заведения, - он торжественно поставил кофе передо мной.
– Это Кения. Терпкий, крепкий, мужской вкус.
– Значит, Колумбия с Кубой подождут, - флегматично отметил Серхио, отступая вглубь скромной кухоньки.
– Кения из новой партии, Омар-эфенди? Я ещё не пробовал.