Только МАТ или иномирянка со своим уставом
Шрифт:
А я насупилась, понимая, что виновата. Но ведь у меня повод! Один-то раз можно, не каждый же день у меня совершеннолетие! А он даже не поздравил, не обнял и не сказал чего-то приятного, как всегда делал в мои праздники. Обиженно хмыкнув, я отправилась в свою комнату, но пол и стены неожиданно поплыли и от падения меня спасли родные руки, которые всегда поддерживали … в любой ситуации.
Женя тихо выругался куда-то в мои волосы, а затем крепко сжал.
— Это ж надо было так напиться, Василиса.
— Надо
И вообще это всё из-за него! Проснувшись утром, я первым делом отправилась на кухню получать свои законные поздравления, но мама сообщила, что он уехал в командировку. Уехал! Это испортило весь мой день, мать его. Весь! Настроение никак не хотело подниматься даже в ночном клубе за первой в жизни бутылкой текилы.
Женя ничего не ответила, поднял на руки и куда-то понёс, уже через минуту меня умывали ледяной водой, а через пять поили какой-то порошковой водой со вкусом мяты и ещё чего-то. Гадость! А через десять усадили на кровать и приказали раздеться и забираться под одеяло.
Женя отвернулся, а дождавшись выполнения оперативного задания, распахнул окно, впуская морозный воздух.
Почти сразу стало легче. Головокружение прошло, а духота не душила. Но я всё равно чувствовала, что пьяна.
— Легче? — дядя сел рядом, положив ладонь на моё плечо, укрытое теплым одеялом.
Кивнула в ответ.
Почему-то вспомнилось замечание Маринки, что Женя является лакомым кусочком для женщин. И сейчас эта мысль не давала мне покоя, а нутро разъедал вопрос. Я перевернулась на спину и решительно посмотрела в его глаза.
— У тебя есть кто-нибудь?
В его глазах мелькнуло удивление, но тут же исчезло, скрываясь за маской безразличия.
— Ты пьяна. — Решил увернуться от ответа? — Спи. — Ну, точно!
Он попытался встать, но был схвачен за руку.
— Ты не ответил.
Женя прищурился.
— Зачем ты спрашиваешь?
— А зачем ты отвечаешь вопросом на вопрос?
Улыбка скользнула по его губам, но он (О, Боже!) снизошел до ответа смертной.
— Нет. У меня никого нет.
Я сама не заметила, как облегченно выдохнула, но зато поняла, что моё лицо сейчас сканируют, как никогда. Пришлось невинно улыбнуться в ответ.
— Маринка спрашивала. — Женя прищурился, а я испугалась, что он мог вычислить мою маленькую ложь, и легла на другой бок. — Спокойной ночи.
Затылка коснулись его губы, вызывая мурашки.
— С днём рождения, маленькая моя.
Маленькая моя … Он уже очень давно не называл меня так ласково и это дало о себе знать учащенным сердцебиением. Кровь прилила к щекам, а губы засаднило.
Кровать освободилась от лишнего веса, я услышала, как заботливой рукой закрываются створки окна, чтобы я не простыла за ночь, а потом и свет погас.
Выдохнула, сдерживая непонятные чувства. Чувства, которых быть не должно. Чувства, которые можно полелеять сейчас, но завтра, когда протрезвею, они должны быть закрыты на семь замочков и один амбарный и никогда о себе не напоминать. Потому что нельзя. Потому что неправильно. Потому что аморально.
«У него никого нет. Никого» — проносилось в мыслях сто тысяч раз и это приносило облегчение, радость, надежду …
НЕТ! Никакой надежды!
Соскочила с кровати и принялась растирать лицо руками, пытаясь загнать мыли поглубже, но поздно, я уже дала им спуск.
А что, если … Что, если?
Комната становилась тесной, мысли снова начали путаться, но я уже ухватилась за идею и поползла к краю постели. Где-то в шкафу отрыла старую Женину футболку, которую приватизировала у него взамен испорченной пижамы, но так и не решалась её одевать. Стащила со стены гитару и отправилась в его кабинет. Почему-то я была уверена, что он там.
И я не ошиблась. Стоило только приоткрыть дверь кабинета, как в ноздри ударил его запах, который ни с чем нельзя было перепутать. Женя сидел за рабочим столом, перелистывая свои бумаги. Он как-то напрягся, когда я вошла на его территорию. Поднял глаза, пробежавшиеся взглядом по моему внешнему виду и в один миг потемневшие.
Я прошла по мягкому ворсу ковра и уселась на стул в удобную позу, стараясь не думать о том, какая я сейчас растрёпанная и как сильно блестят мои пьяные глаза. Женя молчал. Отложил бумаги и сцепил в замок пальцы рук, будто пытаясь удерживать себя в руках.
Музыка полилась тихой рекой, создавая атмосферу. И с первых же слов я приковала Женино внимание. Он слушал удивлённо, заворожено и даже восхищенно, но я сейчас не придавала этому значения, потому что выворачивала для него свою душу, вкладывала значение в каждое слово. Просила понять …
Все что было до меня обнуляй. Жизнь море. Ща поныряем. Только ты давай мне доверяй, И мы телепортом с тобой прямо в рай. Ты тот, о ком бьется в моей груди. Я улетаю. Вот такой вот мой тупой припев о любви. Тебе.