Только моя
Шрифт:
Отец Захара крупный бизнесмен в городе, и он гораздо моложе моего папы. Мужчины обсуждают дела, поэтому я в разговоре совсем не участвую. Отсутствие ко мне внимания сегодня радует, как никогда в жизни, я вообще предпочла бы остаться дома, но на этот ужин меня пригласили официально, и отказываться было бы грубостью.
– Полина, – голос главы семейства Токаревых заставляет меня поднять голову. – Как дела у твоего отца?
Смотрит на меня через стол с дружелюбным вниманием.
–
– Да, – замечает мама Захара. – Возраст такая штука. Ему ведь сколько, напомни?
– Пятьдесят пять… – опускаю глаза на свою тарелку.
– Вот поэтому детей лучше заводить пораньше, – рассуждает она. – Чтобы потом с внуками было не так тяжело возиться.
– Наверное… – отвечаю, терзая шампиньон.
– Я рассчитываю хоть от одного из своих детей дождаться внуков.
– Дождешься, – хмыкает Захар.
– Полина, у тебя ведь нет двоюродных?
– Есть, но они далеко. Родители… не местные.
– Да, точно. Отец твой должность здесь получил. Когда это было? Лет пятнадцать назад? – смотрит она на мужа.
– Около того, – кивает он.
– Ну а зато у нас семья огромная. Мы местные. Какие у тебя планы на лето? – интересуется она у меня.
– У меня практика, – напоминаю. – Я работаю.
– Работа в жизни женщины не главное, – говорит она. – Главное – это семья.
– Я думаю, всегда можно найти какой-то компромисс… – замечаю.
– Важно не затягивать, как я и сказала, – итожит она.
– Где ты работаешь? – интересуется отец Захара. – Напомни.
Вообще-то, я не говорила где. Просто не было повода. Бездомные животные и волонтерство здесь никому не интересно, и завладеть всеобщим вниманием за этим столом мне вообще сложно.
– Это волонтерский центр, – объясняю. – Он работает по разным-разным направлениям, но офис у них один. И я там юрист.
– Я найду для тебя нормальную практику, – легко замечает он. – Например, у Филимоновых в конторе юридической. Завтра позвоню.
Подняв лицо, я чувствую, как напрягается мое тело. Я чувствую волнение, как моя храбрость слегка скукоживается, потому что, сказав это, отец Захара не ждет от меня реакции. Не ждет, что я одобрю его идею или нет.
Посмотрев на своего старшего сына Максима, жена которого за весь ужин вообще ни единого слова не произнесла, он спрашивает:
– Ты документы с собой привез? Подпишу после ужина…
– Спасибо, – перебиваю, сжав в ладони вилку. – Но мне не нужна другая практика. Я сама выбрала эту. Мне нравится там работать.
Он переводит на меня слегка удивленные глаза, будто картина заговорила, а его супруга обращается ко мне чуть возмущенно:
– Владимир Александрович хотел тебе как лучше сделать.
– Мне не нужна другая практика, – повторяю, пока щеки под напором ее взгляда краснеют. – Спасибо за предложение, но я останусь там же.
– Свое время лучше тратить с пользой, – вступает в разговор Владимир Александрович. – В нормальной юридической фирме ты получишь больше опыта. Пообщаешься с умными людьми.
– Я каждый день общаюсь с лучшим… юристом, – напоминаю ему о том, что мой отец – главный городской судья.
– И что он думает о твоем выборе?
– Он не против, – отвечаю ему.
– Странно, – закрывает тему, оставляя меня в покое.
Захар стучит пальцами по скатерти, глядя на меня через стол.
Растягиваю губы в улыбке, которая выходит механической.
Разговор снова начинает вращаться вокруг семейного бизнеса, и успехов Захара в топовой корпорации страны, а я чувствую облегчение оттого, что обо мне забыли.
Когда мой парень везет меня домой, уже совсем стемнело. Сам он мою работу считает блажью и не интересуется тем, что у меня там происходит.
Окна моего дома темные. Только в двух горит свет. Внизу, в кабинете отца, и наверху, в спальне родителей.
Заехав во двор, Захар снимает блокировку с дверей и наблюдает за моими движениями, пока отстегиваю ремень и поднимаю с коврика свою сумку.
Ему нравится мое тело. Когда мы начали встречаться, его влечение ко мне даже немного пугало, а сейчас я привыкла, но… у меня не получается отвечать ему тем же. Бешеным влечением к его телу. Хоть я и пытаюсь это скрывать.
– Пока? – стараюсь звучать как обычно, но мне хочется вырваться из салона и почувствовать на коже теплый вечерний воздух.
Распахнуть руки и мчаться куда-нибудь до тех пор, пока из головы не выветрится этот туман, который поселился там в последние два дня!
– До завтра? – уточняет Захар.
– Завтра я работаю. И послезавтра тоже.
– Ну да, – кривовато улыбается он. – Бездомные всего мира теперь в надежных руках.
– Именно так, – отзываюсь и тянусь к дверной ручке.
Захар подается вперед и оставляет на моих губах легкий поцелуй, обняв ладонью щеку.
– Пока, – бормочет тихо, заглядывая в глаза.
Кивнув, я выскальзываю из машины, а когда захожу в дом, меня поглощает, выкручивает желание, которым мучаюсь весь этот чертов день.
Сбросив сандалии, несусь наверх, в свою комнату, где, распахнув шкаф, швыряю на пол вещи, выгребая сначала одну, а потом вторую полку, и останавливаюсь только тогда, когда в самом дальнем углу одной из них пальцы нащупывают плотную ткань черной мужской толстовки.