Только (не)любовь
Шрифт:
Девушка, заметив расстройство сына, вытерла ему слёзы платком и крепче прижала к себе, поцеловав в светлую макушку.
— Конечно-конечно, дорогая, — поддакнула Эльвира Алексеевна, сестра усопшего, подсаживаясь к племяннику и шепча что-то о том, что надо быть сильным и оберегать маму. — Мы все едем.
— Сергей Сергеевич, надеюсь, вы с нами? — спросила у нотариуса девушка-вдова, которая и в чёрном траурном платье выглядела так, будто собралась в театр или на выставку.
Я всегда восхищалась такими девушками: даже макияж не попортился,
— Я заеду к вам, Анастасия Павловна, позже, — покачал головой нотариус и развёл руками, указывая на стол, заваленный толстыми папками-скоросшивателями. — Как бы мне не хотелось сейчас быть с вами, но дела, увы, не терпят отлагательства.
— Решено, едем, — засуетился племянник умершего и пристально посмотрел на меня, снова приветливо улыбнувшись.
Это был тот самый молодой человек, приятной наружности и манер. Он напоминал Лиса, облизывающегося возле курятника и прикидывающего, как бы там поживиться без лишнего шума. Сразу видно, дамский угодник. Таким лучшим не давать и повода думать, что ты слабая и лёгкая добыча. Поэтому на улыбку я не ответила.
— Мой сын довезёт вас, Герда Алексеевна, — приятная дама подошла ко мне ближе, но за руки, слава богу, не хватал и обниматься не лезла. Люблю людей, уважающих чужие границы. — Вот и увидите, где ваш отец провёл последние годы жизни. Не самые трудные, кстати.
Иронично изогнув бровь, Ольга Денисовна скользнула взглядом по вдове, с улыбкой обольстительницы принимавшей соболезнования от племянника своего покойного мужа.
— А насчёт наследства, не сомневайтесь. Возможно, отец хотел как-то компенсировать вам и вашей маме все те сложности, что сам и создал.
Ольга Денисовна подбирала слова, будто шла по минному полю. И я догадалась, почему:
— Он ведь никогда не говорил обо мне, верно?
— Нет. Но мы уже лет десять как в разводе. И не беседовали, знаешь ли, на задушевные темы. Алексей вообще, царство ему небесное, не был разговорчивым и душевным человеком. Мог обидеть и не извиниться. Никогда не извинялся, — первая жена моего отца говорила о покойном без злости, с грустной улыбкой, но не старалась представить его святым, в отличие от сестры. Та громко рассказывала Ярославу, которого держала за руку, как они с покойным были близки духовно.
Мажор кивал, хмурился, но терпел приставания тётки, с нетерпением посматривая в сторону. И иногда на меня.
Я видела на себе его заинтересованный взгляд, но не тот, каким мужчина обычно смотрит на женщину. Пасынок моего отца видел во мне досадную помеху. Особенно, а это было заметно по взгляду светло-коричневых глаз, его бесило условие отца.
Я усмехнулась, вполуха слушая Ольгу Денисовну. Пусть Ярослав Дмитриев не беспокоится: легче, как Анна Каренина, под поезд лечь, чем пойти замуж за столь неприятного типа, всем видом выражающего, что ты птица не его полёта.
Словно почувствовав моё настроение, мажор подошёл к матери, чтобы предложить её подвезти. Вся эта компания, похоже, под предлогом поминального обеда решила отпраздновать благополучное вступление в наследство. И хоть я не простила папашу, но в этот миг, глядя на общее возбуждение, стало его жаль. На минуту.
— Не буду вам мешать, молодёжь, — улыбнулась Ольга Денисовна и так посмотрела на сына, что тот только скривился, но спорить не стал.
— И верните мне телефон, — глухо произнесла я, стараясь не смотреть на неприятного типа.
— Всенепременно, снежная, — отозвался Ярослав, иронически хмыкнув. Точь-в-точь, как мать, когда она смотрела на вдову.
— О, вы уже и прозвища друг другу придумали. Как это мило и по-детски! — бросила Элеонора Алексеевна, спеша за сыном, поглощённым рассказом вдовы о её душевных муках.
— Подожди, Нора, я с вами, — мать Ярослава не дала нам обоим опомниться, как уже оставила одних. Не считая Сергея Сергеевича, с грустной улыбкой взирающего на получивших наследство.
— До свидания! — произнесла я, обращаясь к старичку, когда его кабинет опустел. Из приёмной доносились оживлённые голоса тех, кто ещё недавно
— До свидания, милая леди! — он встал из-за стола и чинно поклонился нам обоим. — Был рад познакомиться. Вижу, что вы хотели бы поговорить. Я дам вам свою визитку, позвоните мне, скажем, послезавтра после шести вечера.
Я с благодарностью приняла карточку из толстого лощеного картона с выгравированными на нёй именем-фамилией и названием конторы. «Мойры» — прочла я на карточке. Странное название. Слепые богини из мифов Древней Греции.
— Богини судьбы, — пояснил нотариус. — Я суеверен, знаете. И убеждён, что любые встречи не случайны. До свидания, Ярослав.
Мужчины пожали друг другу руки, и мы покинули кабинет Полушкина. Проходя через пустую приёмную я заметила, как секретарша, кивая на прощание, шепнула Ярославу: «Я позвоню». Тот только улыбнулся и махнул девушке рукой.
— Не смотрите на меня так, будто я вам денег должен, — заметил мои взгляды мажор, когда мы подошли к лифту. — Иногда мы с Викой обмениваемся энергией.
— Это теперь так называется? Буду знать, — хмыкнула я и попыталась первой юркнуть в открывшуюся кабину лифта.
— Как и то, что лифт — объект повышенной опасности, — Ярослав бесцеремонно схватил меня за руку и оттащил в сторону. — Первым заходит мужчина, а вот выходят сперва женщины и дети. Неужели не знала?
Я вспыхнула, но промолчала. Не имеет смысла язвить и обмениваться шпильками. Мы друг другу никто, пусть так и останется.
***
Стоило нам спуститься к парковке, как Ярослав отпустил амбалов и сам сел за руль, предложив занять место рядом. Поколебавшись, я согласилась.
Неудобно было отказываться, боялась выглядеть глупой провинциалкой, да и в бардачке лежал мой телефон, так что если я сяду рядом с водителем, смогу достать его сама. Так будет спокойнее и просить лишний раз не придётся.