Только не он!
Шрифт:
— Но я никогда не смогу полюбить тебя… — почти растерянно прошептал Деймон, хмуря брови, — даже если уйду с тобой…
— Я уверена, Элайджа поможет нам, — улыбнулась Пирс, — это даже доставит ему удовольствие.
— Как же ты низко пала, Кетрин, — скривил губы Кол, с отвращением глядя на безумно улыбающуюся брюнетку, — коль хочешь, чтобы тебя любили по внушению.
— Не твое дело, чертов ведьмак! — отмахнулась от него вампирша и повернулась к Деймону, — ну так что, согласен на мое предложение?
— Нет, Деймон, прошу тебя! — простонала Клер,
— Да, — тихо сказал вампир и опустил глаза.
— А ты Элайджа?
Но не успел тот сказать и слова, как прозвучал нетерпеливый голос гибрида.
— Я это сделаю!
— Нет, Клаус, я прошу тебя! — уже рыдала Клер, но тот лишь отвел глаза от племянницы.
— Что ж, — вскинула бровь Кетрин, — это конечно будет не так символично, но меня вполне устроит! Ах, да, совсем забыла! Вы все дадите клятву, что не причините мне вреда, а ты ведьмак, скрепишь ее магией!
На несколько секунд в пещере повисла мертвая тишина, нарушаемая лишь тихими всхлипами Клер. Девушка прижала лицо к коленям, мелко дрожа всем телом. Это было даже хуже, чем, если бы Кетрин забрала ее жизнь! Так, она хотя бы не чувствовала боли от того, что ее любимый, пусть и не по собственной воли, но будет желать другую. Клер подняла глаза и посмотрела на Деймона. Его лицо не выражало никаких эмоций, и девушка уже хотела отвернуться, когда он едва слышно проговорил:
— Я никогда и никого не любил так, как тебя малышка Клер. Прости, что не сдержал обещание сделать тебя счастливой — и он повернулся к Клаусу, — начинай!
— Сначала клятва! — вмешалась Кетрин, и Кол хмурясь, вытянул руку.
— Элайджа, Клаус, — проговорил он, обращаясь к братьям, — повторяйте за мной. Клянусь, что не причиню вреда Кетрин Пирс, если она отпустит Клер Майклсон, и никогда больше не приблизиться к ней.
— Клянусь, — эхом отозвался Элайджа.
— Клянусь, — повторил Клаус и сделал шаг в сторону Деймона.
Серо-зеленые глаза впились в синие, и Клер услышала тихий, но твердый голос гибрида.
— Ты поедешь с Кетрин Пирс, куда она скажет. Будешь любить ее и не оставишь, пока она сама тебя об этом не попросит.
На мгновение все замерли, но секунду спустя, тишину нарушил ленивый голос Деймона.
— И куда поедем, любимая?
Кетрин шагнула вперед, преодолевая сдерживающий Майклсонов барьер, и обвила руками шею синеглазого вампира. Тот мгновенно притянул ее к себе, жарко целуя. А Клер не могла отвести взгляда от его рук, что сжимали тонкую талию вампирши, и ей казалось, что она разучилась дышать, так сильна была боль, сжимающая ее сердце. Деймон Сальваторе, ее первая и единственная любовь, принадлежал теперь сумасшедшей Кетрин Пирс, и Клер не могла сделать с этим абсолютно ничего.
— Что ж, — протянула довольная брюнетка, отстраняясь от вампира, — прощай, малышка Клер! Ты сможешь покинуть пещеру, как только мы будем за пределами Мистик Фоллс.
И не говоря больше ни слова, Кетрин обхватила ладонь Деймона тонкими пальцами, и они исчезли в темном узком проходе.
==========
— Она уснула, — услышал Элайджа усталый голос жены и повернулся в ее сторону.
На лице Анны застыла мертвенная бледность, и вампир мгновенно оказался с ней рядом, заключая в объятья. Девушка тесно прижалась к нему, и судорожно вздохнув, подняла на мужа блестящие от слез глаза.
— Она так страдает, Элайджа, — прошептала Анна, — неужели ничего нельзя исправить?
— Кетрин хотела убить ее, — глухо отозвался вампир, — это был единственный путь. Сальваторе спас Клер жизнь.
— И разбил сердце!
Элайджа коснулся пылающей щеки жены, собирая пальцами дорожки слез.
Он никак не мог забыть лица Клер, когда Деймон ушел вместе с Кетрин, не отводя от сумасшедшей вампирши влюбленного взгляда. Боль в ее глазах была такой сильной, что Элайджа с трудом удержался от того, чтобы, невзирая на данную клятву, свернуть Пирс шею. Но Сальваторе уже был под внушением, и смерть Кетрин ничего бы не изменила. Она должна была сама отпустить его. А этого, вампир был уверен, не произойдет никогда. Пирс не бросит свою игрушку, пока окончательно не разломает. Не уничтожит.
Клер нужно было отпустить его. И жить дальше.
Но Элайджа не знал, как убедить в этом дочь. Ведь когда Анна, после смерти сестры, ушла от него, он не смог забыть ее. Не смотря на море бурбона, бесконечных девиц и ее просьбу стать счастливым без нее. Каждый день он просыпался и засыпал с ее именем, и видел лишь ее лицо, глядя на всех женщин, что пытались помочь ему излечится от несчастной любви. И не был счастлив ни минуты, до тех пор пока Анна не вернулась к нему, подарив Клер.
Но то была Истинная любовь, в чувствах же Сальваторе Элайджа уверен не был.
Он знал Деймона давно, еще с той поры, когда синеглазый вампир был одержим идеей спасения Кетрин Пирс, и до знакомства с ним не встречал никого более неразборчивого и жестокого по отношению к женщинам. Его дьявольская красота сочеталась с ледяным сердцем и абсолютным отсутствием совести. Он убивал не моргнув глазом, выпивал до последней капли, не щадя никого, не пользуясь внушением.
Конечно, Клер была другой. Ее чистое сердце, Элайджа был в этом абсолютно убежден, не могло не покорить даже самого отъявленного мерзавца. Но были ли чувства Деймона настоящими, а не мастерской игрой в собственных интересах, которые всегда были для него на первом месте? Могла ли Клер изменить такого как Сальваторе? Ответов на эти вопросы у Элайджи не было.
Но вампир точно знал, что его дочери нельзя и дальше оставаться в Мистик Фоллс, пребывание в котором едва не стоило ей жизни.
Элайджа опустился на диван, притягивая к себе дрожащую жену.
— Нам нужно уехать, — решительно проговорил он, — увезти Клер в Новый Орлеан. Там она быстрее забудет его.
— Забудет? — покачала головой Анна, — вот уж сомневаюсь.
— Я прожил больше тысячи лет, — отозвался Элайджа, — поверь, все забывается.
Анна поняла на него задумчивые глаза.