Только не отпускай
Шрифт:
– Что? Так ничего и не спросишь? Ты ж, небось, слышал все…
– Что тут скажешь… У тебя, наверно, любовь.
Как-то неожиданно Димка… мой маленький Димка выделил самое важное. Я откашлялся. Хмыкнул. Сунул в рот пастилу и вот теперь понял, почему внук предпочел ей бутерброд. Гадость какая-то… А впрочем, я ее в аэропорту покупал. Впопыхах. Схватил первую попавшуюся коробку, чтобы совсем с пустыми руками домой не ехать.
– Так ты не против, чтобы Марина сюда переехала? С дочкой… У нее дочка есть. Даша. Ей пятнадцать.
Димка долго молчал. Водил пальцем
– А мне не надо будет переезжать? Ну… к маме, там, или Але?
– С ума сошел?! – я даже вскочил. – Об этом не может идти и речи! Как тебе такое в голову пришло только?! Я же… я же тебя люблю, Димка. И Марина любит… Еще не так сильно, как, скажем, мать, но вы ведь и знакомы сколько?
– Всего ничего, - тяжело вздохнул тот.
– Вот именно! А когда она тебя узнает получше, полюбит еще сильней.
– Ну, так уж сильно не надо.
– Это еще почему?
Димка поморщился и, как будто это я был восьмилетним ребенком, терпеливо мне объяснил:
– Не хочу ее у тебя увести. Это ж неправильно будет.
Я открыл рот. Закрыл. Где-то в животе зародился смех и полез наружу. Но я понимал, что должен его сдержать. Что от этого много чего зависит.
– И правда, – согласился. – Так уж сильно не надо. Чего это я?
Рассмеяться я себе позволил только за дверями туалета. Хохотал долго, так что слезы лились. Захотелось поделиться с Маринкой. Я теперь все время, чем бы ни занимался, представлял, как ей это расскажу, додумывал, что она ответит, как отреагирует. Сомневаясь, не поздно ли, все же ей написал. Короткое «Как доехала?». Ответ пришел быстро, быстрее, чем я рассчитывал: «Не пиши мне больше. Все кончено».
Я оторопело уставился на отчего-то вдруг поплывшие буквы. Перечитал. Какого черта? Что стряслось за то время, что мы не виделись? Я даже на часы посмотрел, чтобы подсчитать эти самые часы… минуты. По всему выходило часа два. Не так много, но сколько нужно человеку, чтобы повернуть жизнь на сто восемьдесят градусов?
Черт! О чем я думаю?! Почему так просто сдался? Сев на крышку унитаза, настрочил в ответ:
«Что случилось?»… Потом стер. Ведь ну глупость это – выяснять отношения по смс. И по телефону глупо… Но даже это лучше, чем переписка! Ее контакт – в последних. На заставке фото. Я сам ее снял на свой смартфон. Счастливую… Улыбающуюся. С волосами, развевающимися на ветру. Которые я обожал просто.
Она не ответила. Секунда. Вторая… Третья… Как же бесконечно они тянулись…
– Дед! Я спать…
– Ага… Иду!
Сунул трубку в карман. С трудом переставляя ноги, пошел пожелать спокойной ночи внуку.
24
С Дашкой я столкнулась у лифта. Она зачем-то заходила домой, а потом планировала присоединиться к друзьям, но я ее развернула.
– Никаких гулек, Даш, пока ты мне не объяснишь, что происходит.
А та вообще не ожидала, что я приеду. И потому, наверное, послушалась. От неожиданности, а не по какой-то другой причине. Как то уважение, или что-то еще… Её мятеж начался
На звук возни в коридоре из комнаты вышел свекор.
– Мариночка?! А мы тебя раньше пятницы и не ждали, - удивился он. Сложил пополам газету, которую читал, и схватился за чемодан, чтобы помочь мне.
– Не надо, пап. Я сама… Тебе нельзя поднимать тяжести.
– Так он легкий совсем…
– Тем более.
Я забрала у свекра поклажу и сама дотащила ее до комнаты. В руках. Чтобы, не дай бог, не поцарапать колесиками ламинат свекрови, на который я сама давала деньги.
– Марина? – Зоя Кирилловна оторвалась от экрана телевизора. – Уже пятница?
Хотела бы я жить так, чтобы не приходилось считать дни недели...
– Нет. Мне раньше пришлось вернуться. Из-за Дашки. Вы в курсе, что она прогуляла школу?
– В курсе. Мы уже поговорили с ней. Тебе совершенно незачем было срываться. И тратить деньги на билет.
По привычке, первым делом открыв чемодан, я тупо уставилась на его содержимое. А что я, собственно, делаю? Зачем распаковываю, если совсем скоро придется собирать вещи обратно? Дерганым движением я застегнула молнию и встала с колен.
– Пойду еще я поговорю…
Дашка валялась на кровати у себя в комнате. Как всегда, в наушниках. Я боялась начать наш разговор, но понимала, что без этого не обойдется. Если дочь и впрямь догадалась о нас с Таировым, то… нужно было найти в себе мужество объясниться. Как бы непросто это не было.
– Вынь, пожалуйста. Я хочу с тобой поговорить.
– Чего тебе?
– Рассказывай. Что происходит?
– Ничего!
– Ты очень упростишь ситуацию, если мне не придется догадываться о том, что творится в твоей голове.
– Как будто тебя это волнует!
Ну, вот. Хоть какое-то проявление эмоций. Один маленький шажок вперед.
– Меня очень волнует все, что тебя касается, Дашка. Ты моя дочь. И я люблю тебя.
– Даже больше, чем своего хахаля?
Мерзкое слово, мерзкая ситуация… Дикая. И ведь я полагала, что была к ней готова, но… нет. Все равно, ее слова - будто кулаком под дых.
– Даша…
– И только не вешай мне лапшу, что ты не понимаешь, о чем я, – зашипела дочь, точь в точь, как моя свекровь. С теми же интонациями. Очевидно, я откладывала наш переезд слишком долго. Но ничего… Ничего. Еще не поздно все исправить…
– Как ты узнала?
– Да какая разница?! Ты опозорила меня! Ты… папку предала! Теперь нам кости моют все, кому не лень. Ставки делают…
Так-так… Ну, похоже, от внимания местных бездельников не укралось и что меня домой подвозили, и что я не спешила выходить из машины.
– А ставки-то на что?
– На то, уйдешь ли ты к богатому!
Пальцы немного подрагивали, когда я провела по лицу. Выигрывая пару секунд на то, чтобы обмозговать все. И упорядочить чувства. Врать Дашке, юлить и выкручиваться – смысла не было. Ложь она за версту учуяла бы. Значит, нужно правду… А правду, как? Когда у нее опыта в жизни нет, когда все только в черно-белом цвете видится?! И я уже априори – враг.