Только не отпускай
Шрифт:
– Я не вернусь.
– Я знаю.
– Правда?
– Угу. Мне Федор Степанович сказал, что… В общем, что заберет тебя к себе. И у меня спросил… хочу ли я… - голос дочери прерывался все чаще, а потом она все же вскинула взгляд, - спросил, хочу ли я переехать тоже.
– А ты что?
Дашка повела плечом и шмыгнула носом.
– Он здесь каждую ночь сидел. Когда наши все уходили, он приходил… и всю ночь сидел. Кажется, он тебя правда любит. А бабушка отругала меня за то, что я скорую вызвала…
Я попыталась уловить, как Дашка связала между собой эти два события.
– Врач сказал, что если бы скорая так быстро не приехала, так легко ты бы не отделалась. – Всхлипнула.
– Ну, и чего ты плачешь? Все ведь правильно сделала! Ты молодец. Иди ко мне… Я по тебе ужасно соскучилась!
– Я даже не думала, что ты можешь упасть.
– Это случайность.
– И что ты об батарею головой ударишься, – всхлипывала эта дурочка уже куда-то мне в шею. Как будто я действительно ее в чем-то винила! Но ведь это была случайность, чистой воды случайность, которая, правда, повлекла за собой вот такие серьезные последствия.
– Еще бы! – шепнула я. Погладила Дашку по волосам. Всеми легкими вдохнула родной аромат. Уже совсем не детский.
– Я не знаю, что мне делать.
– Ничего. Мы что-нибудь придумаем.
– А ты совсем-совсем несчастливая была? – всхлипнула, вытерла потекший нос плечом, а взгляд отвела куда-то в сторону.
– Конечно, нет, глупая! Когда ты родилась, я была самой счастливой на свете, и потом... Ты – самое большое мое счастье, Дашка…
Прерывая наш разговор с дочерью, дверь в палату открылась, и на пороге возникла моя свекровь. Вот кого мне не хотелось видеть. Вообще ничего не хотелось. Ни доказывать ей, ни оправдываться… Она никогда не была мне близкой, а теперь стала совсем чужой.
– Врач сказал, что тебя выписывают.
– Да. Я уже слышала…
– Так вот… - Зоя Кирилловна села на стул. Скрестила худые ноги в щиколотках – как королева на приеме подданных. Драматично, один палец за другим, сняла перчатки с рук и голосом, полным скорби, принялась меня отчитывать: - Твоему поступку, конечно, оправдания нет, но ради сохранения семьи я убедила Вадика не рубить с плеча. Может быть, он сумеет тебя простить. Но для этого тебе, конечно, придется постараться, Марина. И я готова помочь тебе вновь заслужить доверие мужа! Первым делом тебе придется сменить работу. Конечно, сначала найти новую, мы не можем себе позволить действовать необдуманно, но потом… сама понимаешь, с этим типом продолжать видеться ты не сможешь!
Она еще что-то говорила. Назидательно. Высокопарно… Молодой я бы промолчала, попыталась ей угодить, еще совсем недавно – огрызнулась бы. А теперь просто слушала и поражалась. Почему раньше мнение этой женщины было так для меня важно…
– Ну и чему ты улыбаешься?! – вдруг повысила голос свекровь.
– Да так… Нервное.
Мне даже не хотелось с ней спорить. Не хотелось показывать, насколько мне на нее плевать. Про себя я решила, что просто не вернусь в ее дом. И все. Нервы целее будут. Если я перед кем-то и должна была объясниться, то исключительно перед Вадиком. Но не перед ней. Ощущение свободы распирало грудь. Я перевела взгляд на дочь и заговорщицки подмигнула.
25
Расстаться
Я встряхнулась. Покосилась на часы, висящие на противоположной стене, уже начиная нервничать, и как раз в этот момент дверь открылась.
– Заждалась? – поинтересовался Федор, влетая в палату. Привнося с собой свет, жизнь, терпкий аромат осени…
– Немного.
– Извини. Янка объявилась в самый неподходящий момент, - он нервно провел пятерней по волосам, усеянным мелкой моросью, опять спустившейся на город.
– Ничего.
Отчего-то я оробела. Одно дело - говорить о совместном будущем, и совсем другое – начать его строить. Тем более, когда в это будущее каждый раз норовило вмешаться прошлое. Вот, например, как сейчас.
– Черт! И цветы забыл…
– Цветы?
– Угу. На выписку. Я цветы купил, но забыл в машине, - объяснил, хмуря брови.
– Ну, и ладно. Не здесь же их оставлять, – улыбнулась я, до глубины души тронутая его поступком.
– И то так. Ну, пойдем?!
Вещей у меня было немного. В больницу ведь поступила в одном халате, но потом, правда, мне привезли кое-какую одежду. Федор подхватил пакет с моим барахлом и, осторожно меня приобняв, подтолкнул к выходу.
– А чего Яна хотела?
– Да так. Не бери в голову. Ее Алька подстрекает. Но ничего, я им обеим хвосты надеру. Ты, главное, не волнуйся.
Я машинально кивнула. Сделала еще один шаг, а потом замерла от снизошедшего на меня озарения.
– Что? – спросил Таиров, впиваясь взглядом в мое лицо.
– Я не волнуюсь. Рядом с тобой… вообще ни о чем не волнуюсь, Федя. Все будет хорошо, - уверенно кивнула. Уже больше не удивляясь поселившемуся в душе покою. Только носом по привычке скользнула по его щеке. Чтобы вдохнуть… Почувствовать, как колет щетина. И удостовериться, что не придумала ничего. Что вот он… здесь. Хмурый, резкий, шумный, большой. Заполняющий своей бешеной энергией все кругом, не оставляющий ни миллиметра пространства.
– Эй. Ты точно в порядке?
Я всем телом ощутила, как он напрягся. Покачала головой.
– Точно. Просто… А! Не бери в голову.
– Нет уж, скажи.
– Я люблю тебя, Федя. Люблю просто до безумия.
– Вот и хорошо. Вот и отлично.
Его взгляд горел, когда он наклонился меня поцеловать. Запутавшиеся в волосах пальцы подрагивали.
– Безобразие какое! – возмутилась проходящая мимо санитарка. Мы оторвались друг от друга. Улыбнулись. И держась за руки, пошли к лифту.