Только не отпускай
Шрифт:
– Это он решил в рыцаря поиграть! – заявила она, выскочив за нами следом из коридора. На прицепе за собой дочь волочила рюкзак. Возвращаться на уроки она, похоже, не собиралась.
– Тебя не спрашивали! – пробурчал Димка.
– Какого еще рыцаря? Ты в курсе, что случилось?
Я остановилась посреди притихшего по случаю урока школьного коридора и настороженно уставилась на дочь. Та отвела взгляд. Ковырнула заусеницу на большом пальце, как делала всегда, когда нервничала.
– Он меня вроде как защищал, -
– Тебя? От кого?! Даша! Давайте уж без загадок.
– От Лешки Крольчего. И его компании. Его мать дружит с бабушкой. Ну, та ей и нарассказывала о тебе всяких гадостей. А он услышал. Обозвал тебя… повторять не буду.
Я сглотнула, заставляя себя собраться. В конце концов, я понимала, что где-то так и будет. Даже странно, что оно только сейчас полезло. Мне еще Динка говорила, как свекровь меня прославляет…
– А ты что?
– А я ему в лоб рюкзаком!
– А он на меня бросился. А тут малой…
– Я не малой!
У меня голова шла кругом. Нужно было что-то сказать им. А я даже отдаленно не понимала, что. Я своим таким уходом поставила дочь под удар. И с самого начала понимала это. А теперь еще Димка. Рыцарь! Мой маленький, мой маленький большой мужичок… В отчаянии я перевела взгляд на Дашку. Но та уже на меня не смотрела. Ее внимание было сосредоточено на Димке. Полностью. И целиком. Она пожевала губу, вновь ковырнула заусеницу, а потом дернула рукой, неловко приобняв мальчика.
– Да… Ты прав. Ты не малой.
И все. Все… Меня прорвало. Я заплакала, жалея о том, что Федор этого не видел. Обняла Дашку, Димку. Расцеловала его лихорадочно горящие щеки и разбитый нос, от чего он ойкнул.
– Ну, все! Все… Марин, перестань.
– Не перестанет, - вздохнула Дашка, - ты теперь от нее вообще не отделаешься.
– Она права, Димка! – сквозь слезы засмеялась я. – Вы оба от меня не отделаетесь. Я люблю вас страшно!
Димка тяжело вздохнул.
– Ну, что ж… Раз такое дело, думаю, мне придется смириться.
Я рассмеялась еще громче. Обнимая его, Дашку, обнимая даже портфель. Понимая, что вот теперь все точно хорошо будет. Как Таиров и обещал.
Эпилог
У людей короткая память. Очень скоро даже самые сенсационные новости отходят на второй план. У бабушек на лавочках появляются новые темы для разговоров, шум за спиной стихает. И только иногда прилетает в спину:
– Ой, а это не та, что Вадику Маркову рога наставила?
– Ага! Живот у нее, что ли?
– И точно! Чтоб уж богатенький никуда не делся…
– Вот правильно! Кому еще рожать? Вадьке-бездельнику, что ли?!
Я закусила губу, чтобы не рассмеяться, и перевела взгляд на… мужа. Вадька-бездельник долго мотал мне нервы и оттягивал развод, пока пару дней назад в ситуацию,
Я не могла поверить, что это правда. Я тестировала Таирова, прибегая иной раз к таким глупым приемам, что потом становилось стыдно. Я пыталась нащупать предел… Черту, после которой тот сольется. И скажет, ну, а дальше ты как-нибудь сама. А Федор ничего… смиренно терпел все мои закидоны и в ус не дул. Может быть, понимал, что это все временно. И непременно пройдет, когда я привыкну к тому, что он рядом… Надежный, как скала. Семижильный.
– Федь… Ну их!
Таиров сжал челюсти. Оглянулся. «Ну, все… Бабкам хана», – подумала я и… не угадала. В последний момент лицо Федора дрогнуло, насупленные брови разгладились, и он рассмеялся, откинув темноволосую голову.
– Смешно ему… - буркнула я.
– А тебе не смешно?
– Нет! У меня пятый месяц всего, а живот торчит! Это ненормально.
– Это прекрасно.
– Угу! А на кого я буду похожа к окончанию срока? На бегемота?
Я скользнула взглядом к зеркальной витрине, откуда на меня смотрела красивая цветущая женщина. Таиров встал рядом. Положил мне на живот свою лапищу и прижался грудью к спине. Его стояк я ощутила даже через несколько слоев одежды. Моя беременность делала что-то странное с его либидо. Но я не жаловалась. Скорее, наоборот.
– Федь, прекрати! Нам еще столько всего купить надо…
– А я предлагал заказать еду в ресторане.
– Ну, уж нет! Я домашней хочу!
А не ресторанной… От меня ведь не укрылось, как ему нравится, когда я что-то готовлю, хлопочу по дому или глажу его рубашки. Таиров мог часами сидеть, подперев рукой щеку, и за мной наблюдать. Или не сидеть… Делать что-то рядом, всячески помогать. Но все равно то и дело возвращаться ко мне взглядом и залипать… Будто он тоже не мог поверить. Во что-то свое.
– Тогда надо поторопиться. Дружинины часа через два обещали быть. А Мишка придет, как только свернут совещание.
Я остановилась у полок с консервацией. Пришедшая в голову мысль была здравой, но запоздалой, наверное…
– Федь… А ты точно именно так хотел день рождения отметить?
– Как так?
– Ну, по-домашнему.
– А как еще?
Как? Например, в клубе. Или в пафосном ресторане, в который не стыдно будет позвать партнеров… Нужных, но чужих по сути людей.
– Никак! Не бери в голову. И давай быстрей, что ты стоишь?! – перевела стрелки. Таиров закатил глаза. Сгреб с полки пару консервных банок, а потом зажал меня в нише между стеллажами и поцеловал так, что сбилось дыхание.