Только невинные
Шрифт:
– Давайте вернемся к тому, чем вас так огорчил сэр Хьюго.
– Да-да, конечно. Я рассказывала о доме, да? Так вот. По соглашению о разводе я получала этот дом и виллу в Португалии. И миллион в год до тех пор, пока Алексе исполнится восемнадцать лет. За ее обучение платит Хьюго, он переводит деньги напрямую школе. И еще он платит Ханне. Ужасная женщина, дико тоскливая и противная, но моего мнения, естественно, никто не спрашивал. Когда Алекса покинет дом, я буду получать три четверти миллиона вплоть до своей смерти – с учетом инфляции, разумеется, потому что я еще очень молодая женщина.
Конечно же она была гораздо старше, чем пыталась казаться, и Том это прекрасно понимал; но этот дом стоил по меньшей мере три миллиона, и дом в Португалии, судя по всему, тоже тянул не меньше чем на миллион или два, так что Аннабел Флетчер была хотя и далеко не молодой, но весьма обеспеченной женщиной.
– Хотите верьте, хотите нет, но миллион – это не так уж много, если вы должны придерживаться определенного образа жизни. Иногда мне не хватает средств, и поэтому я решила продать дом в Португалии и получить на руки некоторые свободные деньги. Сделка была организована через компанию Хьюго – они прекрасно справляются с такими делами и всегда умеют получить лучшую цену. Вот только я понятия не имела, что на самом деле вилла не является моей собственностью. Я могу ею только пользоваться. В соглашении о разводе это было очень хитро сформулировано, а я, как выяснилось, наняла на редкость тупого адвоката. В общем, там было сказано, что Хьюго «согласен предоставить мне в любом месте по моему выбору второй дом стоимостью не более двух миллионов фунтов». Или что-то в этом роде. Это было десять лет назад, так что, конечно, теперь вилла стоит гораздо больше. И оказывается, эти слова не означают, что она на самом деле моя. И я узнала об этом, только когда попыталась ее продать. Я же вам говорю, он полный ублюдок.
Аннабел сделала большой глоток. Однако это не объясняло истории с завещанием, и Том попросил рассказать и об этом тоже.
– Да, это еще не все. Когда я обо всем узнала, естественно, тут же сменила адвоката и велела ему разобраться во всем как следует. Так вот, оказалось, что завещание составлено тоже очень хитро и, возможно, я не буду получать такое же содержание, как сейчас, после смерти Хьюго. Я-то думала, что он передал деньги в траст, чтобы обеспечить мне нормальное будущее, но я ошибалась. Я вообще во многом ошибалась относительно этого человека. Отвратительный тип, честное слово.
Аннабел с силой вдавила окурок в большую хрустальную пепельницу, уже полную таких же окурков, перемазанных губной помадой.
Том подавил приступ кашля. Он не слишком хорошо разбирался в трастовых фондах, но аккуратно записал все детали, чтобы их можно было перепроверить. По его мнению, Аннабел могла спокойно продать этот дом и на доход от него жить в свое удовольствие без всякого содержания от Хьюго. Однако у леди Флетчер, по всей видимости, были совсем другие критерии относительно того, что такое «жить в свое удовольствие». Ну разумеется, что будет с ее лицом, если прекратить регулярные инъекции ботокса, подумал Том.
– Когда ваш бывший муж пообещал вычеркнуть вас из завещания?
– Мой новый адвокат попытался решить эту проблему, но все двигалось очень медленно. Ну и… я позвонила Хьюго на прошлой неделе и в разговоре… перешла на личности. Я ему пригрозила, и он бросил трубку. Через два дня его адвокат передал мне через моего адвоката, что Хьюго собирается пересмотреть свое завещание и отменить распоряжения насчет трастового фонда ввиду того, что я не проявила благодарности и не оценила в должной мере его щедрость. Тогда я снова ему позвонила и оставила то самое сообщение, которое вы слышали.
Из личного опыта Том знал, что завещания могут быть очень запутанными и ненадежными. Однако совершенно очевидно, что Аннабел Флетчер, даже если она была недовольна своим положением, жилось гораздо лучше при живом Хьюго, чем при мертвом, даже если бы он действительно вычеркнул ее из своего завещания. Ему было всего лишь пятьдесят с небольшим, так что впереди у Аннабел были долгие годы комфортной обеспеченной жизни плюс хороший запас времени, чтобы повлиять на Хьюго и убедить его изменить завещание в ее пользу. Том заглянул в записную книжку.
– Не могли бы вы пояснить следующие слова, леди Флетчер: «Ты купил мое молчание один раз, но теперь цена возросла, так и знай». Это из сообщения на автоответчике, которое вы оставили сэру Хьюго.
Первый раз за все это время Аннабел как будто смутилась.
– О… это просто… словом, ничего особенного. Нечто личное, что касалось только меня и Хьюго. Если не возражаете, я бы не хотела об этом говорить.
– Прошу прощения, но вам придется объяснить, что вы имели в виду.
Аннабел вздохнула. Ей явно не хотелось вдаваться в подробности.
– Мы познакомились, когда я работала у матери Хьюго. И я случайно узнала о некоторых… особенностях Хьюго… Странностях, если хотите. В общем, о таких вещах, которые он ни за что не хотел открывать кому бы то ни было. Сначала я захотела немного улучшить свою внешность. Сделать кое-какие небольшие пластические операции. Он заплатил. Потом я решила, что будет совсем неплохо стать леди Флетчер. И попросила его жениться на мне. У него не было выбора, и он согласился.
Ее самодовольный тон резанул ему слух. Что за удовольствие выходить замуж за того, кто просто вынужден на тебе жениться? И что такого ужасного совершил Хьюго, что у него не было другого выбора?
– Конечно, жить с ним оказалось совсем другое дело. Это было невыносимо. Когда мы разводились, я подумала, что он, естественно, захочет скрыть от Лоры некоторые отвратительные детали. Я пообещала хранить молчание и получила дом. Имейте в виду, я никогда его не шантажировала. Я просто говорила ему, чего хочу, и он уступал моим требованиям. Когда я позвонила на прошлой неделе, угрожать, что расскажу все Лоре, было уже бессмысленно. Понятно, теперь она знает все его грязные секреты. И я слегка пригрозила, что выложу все прессе о его извращенных наклонностях. Испорчу его белоснежную репутацию. Ну, вы понимаете.
– Вы хотите сказать, он не был таким уж белоснежным?
Аннабел злобно расхохоталась:
– Господи, конечно нет! Какой там белоснежный! Даже не бледно-серый. Он был человек с большими странностями, инспектор. Но я бы предпочла обойтись без подробностей. Во всем виновата эта ведьма, его мать, я так считаю.
– Если ваш муж был таким странным, как же вы отпускали к нему дочь? И разрешали ей проводить с ним рядом так много времени?
Аннабел возмущенно фыркнула:
– Она и его дочь тоже! Кроме того, он ее обеспечивает, так что я не могу возражать. В любом случае с ней всегда Ханна. И ей Хьюго тоже платит. И она ведет себя как влюбленная корова, так что даже не знаю, лучше от этого или хуже.