Только никому не говори. Сборник

Булгакова Инна

Когда я догадался о браслете с «полевыми лилиями», поступки Павла Матвеевича для меня почти объяснились. Почти. В березовой роще мы с убийцей восстановили потаенный ход событий. Но для этого придется вернуться назад.

Вспомним разговор Анюты с отцом по телефону: он узнает, что Маруся исчезла ночью. «Никому ничего не рассказывай. Ничего не предпринимай без меня. Я приеду!»

Как она могла исчезнуть ночью? Необычайно чуткий сон старшей дочери, обещание сестер не разлучаться и не закрывать на ночь внутренние двери дачи, истерический тон обычно сдержанной Анюты по телефону, намек на какие-то признания («только тебе!»)…

Еще в аэропорту Любовь Андреевна накинулась на друга

дома с вопросами, но муж, выразительно поглядев на него, повторил версию о ссоре сестер. «Так ведь, Митя?» — «Кажется, так».

Осмотр дома Павел Матвеевич начал с одежды и обуви. Он был потрясен. «Я ничего не понимаю. Анюта сказала, что Маруся исчезла ночью. Босиком? Как же так?» — «Павел, Анюта тебе все объяснит. Все ужасно. Но я не могу тебе сказать: она мне запретила» (нет, Дмитрий Алексеевич не собирался исповедаться в убийстве, он продолжал надеяться; под словами «все ужасно» подразумевался «эпизод» с Анютой, о котором предстоит услышать его старому другу от дочери). «Запретила говорить? Странно. Ну ладно, дождусь ее. Скажи только, ты знаешь, где Анюта провела ту ночь? Ведь не на ее глазах исчезла сестра?» — «Павел, она тебе все объяснит. А насчет ночи могу точно сказать: она провела ее на даче».

По словам художника, Павел Матвеевич сразу замкнулся и больше ни о чем не спрашивал. Погреб. Участковый. Нетрудно догадаться, чего ему стоила поездка на опознание трупа и предсмертный крик Любови Андреевны, обращенный к Анюте: «Как ты могла!» Но пока что все заслонила смерть жены. Борис Николаевич, при каких обстоятельствах вы рассказали Павлу Матвеевичу о браслете?

— При самых трагических. Мы оформляли смерть Любови Андреевны. Когда чиновник стал аккуратно рвать ее паспорт, Павел Матвеевич покачнулся, сделал шаг назад и пробормотал, конечно, не вникая в слова: «Что же все-таки случилось с Марусей?» — а сам следил за руками чиновника. И я ответил машинально, чтоб его отвлечь: «А вы не знали, что она прячет ото всех старинный золотой браслет с рубинами?» Он прошептал: «Все это потом, потом. Только никому не говори, обещаешь?» Я обещал.

— Мои догадки: Павел Матвеевич в слова зятя не вник, но эта деталь — браслет — где-то осела в душе. Недаром в пятницу, давая Анюте на ночь снотворное, он сказал: «После похорон ты мне все расскажешь о Марусе». Может быть, о ценном подарке стало известно старшей дочери? И именно об этом она собиралась сказать по телефону?

И вот — кульминационный момент. В прихожей отец вдруг узнает, что Анюта — любовница художника. «Не может быть!» — «Хотите, докажу?» Старый друг открывается с неожиданной стороны. И, по ассоциации идей — молодость, любовь, только что умершая Люба — он вспоминает браслет и бормочет: «флёр де лис»… Случаются такие мгновенья в жизни-мгновенья страшной концентрации мыслей, воспоминаний, движений души. Вспышка, озаряющая потемки. Человек осознает все и разом. Это случилось с Павлом Матвеевичем за считанные доли секунды, он даже не осознал, а ощутил… Маруся исчезла ночью, я должна тебе признаться, как ты могла, Павел, все ужасно, она провела ночь на даче, у них же большая любовь, она прячет ото всех старинный… В словах это передать невозможно, получается длинный ряд… А может быть, к этому ряду прибавилось еще что-нибудь, Анюта?

— Я не понимаю… Неужели вы думаете, что папа…

— Да, да. Что-нибудь еще, Анюта?

— Неужели папа… — заметно было, что она дрожит. — Я на кладбище кричала, что во всем виновата, а он не подошел, не взглянул…

— Да, тогда в прихожей Павел Матвеевич вдруг осознал, что образовался невероятный треугольник: его дочки и старый друг. Словом, он окончательно решил, что вы причастны к исчезновению сестры. Он возвращается в комнату

быстро и энергично, очевидно, с целью узнать правду, какой бы она ни была. Но вот он подходит к столу, останавливается, стоит пять секунд. И за это время в его отсутствующем взоре появляется ужас.

Все, что я скажу дальше, мои догадки, не больше, но они подтверждаются дальнейшими действиями Павла Матвеевича. Как ни страшно то, что он ощутил сейчас в прихожей — человеческому горю нет предела, — его ждал еще больший ужас. Ведь оставалась надежда, что влюбленные дочки действительно поссорились из-за друга семьи, и Маруся сбежала. Однако, подойдя к поминальному столу, он что-то вспомнил.

Вот мой путь к догадке. Когда я впервые спустился в погреб, и оказался в полной тьме, и почувствовал дух сырой земли — у меня мелькнуло что-то вроде воспоминания. Я не смог поймать этот слабый промельк, как ни старался. Озарение пришло внезапно, вчера. Я сел на лавку на лужайке, где когда-то цвели садовые лилии, взгляд упал на бывшую клумбу, сейчас напоминающую свежую могилу. И я вспомнил похороны своего отца в страшную жару — запах земли словно смешивался с запахом тления.

Вот он ходит со свечкой по погребу, а художник заглядывает сверху из кухни. Вот Павел Матвеевич склоняется над кучей гнилой картошки — и слышит крик жены из сада. Погреб на время отступает в сторону. Но сейчас у поминального стола, где только что лежала его Люба, он вдруг вспоминает слабый, сквозь картофельное гнилье, запах мертвого тела. «Полевые лилии пахнут!» — безумный бред, который Павел Матвеевич повторяет уже три года. Он хирург, он отлично знает, как пахнет разлагающийся труп.

И эту тайну он не решается доверить никому. Своим подавленным сознанием, больной душой, возможно, он чувствует за поминальным столом присутствие убийцы. И боюсь, Анюта, что убийцей он считает вас.

— Этого не может быть!

— Не может — в обычном, нормальном состоянии, но слишком многое обрушилось, психика подорвана — и он собрал последние силы, чтобы спасти вас. Неужели вы думаете, что он стал бы покрывать друга-убийцу?

Павел Матвеевич говорит художнику: «Если ты пойдешь за мной, между нами все кончено. Вы оба должны меня дождаться». В прихожей он берет из пиджака Дмитрия Алексеевича ключи от машины. Десять часов вечера. Он спешит в Отраду, зная, что завтра, в понедельник, начнется следствие и, если жуткое воспоминание его не обманывает, в погребе найдут тело младшей дочери, при том, что органам известно из слов Анюты: сестры провели вместе ту последнюю ночь. Криминалистика теперь творит чудеса, и мало ли какие тайны в этом случае откроются! Значит, все тайны необходимо устранить, спрятать, уничтожить немедленно.

— Замолчи! — закричала Анюта. — Устранить, уничтожить… Ты все врешь, выдумываешь, ты не знаешь папу…

— Анюта, ради Бога… я же говорил, вам потребуются силы. Ну кончим, кончим на этом, а потом…

— Нет, сейчас!

— Постараюсь короче. Павел Матвеевич действовал очень осторожно. Никаких свидетельств о его поездке не осталось. Наверное, он оставил машину в роще, вошел в дом, спустился в погреб, нашел дочь и браслет. Завернул ее в шаль и отнес в машину, по дороге взяв из сарая лопату.

— Я не понимаю! — не выдержал Борис. — Павла Матвеевича нашли на даче, а машину на месте?

— В ту ночь он ездил в Отраду дважды.

— Но зачем?

— Думаю, вот зачем…

— Да погодите вы! — перебила Анюта — Куда он дел Марусю, вы скажете наконец?

— У меня почти нет доказательств… одно, косвенное, но кажется, я не ошибаюсь. Это можно проверить — но нужно ли? «Сломанная шпага» Честертона навела меня на мысль… «Где умный человек прячет мертвое тело? Среди других мертвых тел».