Только представьте…
Шрифт:
Кит опустила револьвер и повернулась к нему, торжествующе подняв брови. И казалась такой довольной собой, что он не мог сдержать усмешки.
— Очень мило, миссис Кейн, хоти, по-моему, вы разочек промахнулись.
— Совершенно верно, мистер Кейн, — вежливо кивнула она. — Смотрите, не последуйте моему примеру. А вдруг уцелеет не одна бутылка, а больше?
Кейн наклонил голову и повернулся к ограде.
В саду воцарилась неловкая тишина. Только сейчас до мужчин дошло то, что Кейн знал с самого начала:
Кейн поднял револьвер, радуясь знакомым ощущениям. Почти такой же был с ним всю войну. Раздался первый выстрел, второй, третий…
Он стрелял, почти не целясь, и осколки летели во все стороны.
Кит, не совладав с собой, расплылась в улыбке. Ничего не скажешь, прекрасный стрелок, с верным глазом и твердой рукой!
Горло сжало неведомое до сих пор ощущение гордости за мужа. Глядя на этого строго одетого красавца, в светлых волосах которого играли отблески огня, она забыла о беременности, о гневе, о распрях, забыла обо всем, кроме непонятных чувств, которые испытывала к этому жесткому и прекрасному человеку.
Кейн повернулся к ней, чуть склонив голову набок,
— Великолепная стрельба, дорогой, — мягко заметила она и увидела, как его глаза изумленно расширились. Но похвала уже слетела с языка. Нежности до сих пор были исключительной принадлежностью спальни. Любовные слова, ставшие выражением их страсти, не употреблялись в другое время и в другом месте, и все же она произнесла их.
Никогда еще Кит не казалась себе такой нагой и беззащитной. И чтобы скрыть охватившие ее чувства, она вздернула подбородок и обернулась к свидетелям ее поражения.
— Поскольку мой муж — джентльмен, уверена, что он даст мне еще один шанс. Не потрудится ли кто-нибудь принести колоду карт и вынуть пикового туза?
— Кит… — предостерегающе бросил Кейн. Кит поспешила скрыть свою уязвимость под дерзкой ухмылкой.
— Продолжим состязание? Или ты отказываешься?
Они словно не замечали сгрудившейся вокруг толпы любопытных. Они словно остались наедине, и хотя зеваки этого не замечали, и Кит, и Кейн знали, что истинная цель их поединка совершенно другая. Ярость и злоба нашли очередной выход, и война, которая так долго бушевала между ними, разгорелась с новой силой.
— Так и быть. Продолжим.
Пока карту прикрепляли к ограде, все сконфуженно молчали.
— По три выстрела каждый? — спросила Кит, перезаряжая револьвер.
Кейн угрюмо кивнул. Кит прицелилась и увидела крошечную черную пику в центре карты. Рука задрожала, и Кит опустила револьвер, пока волнение не улеглось. Потом снова прицелилась и выстрелила. Пуля ударила в правый угол карты. Выстрел был на редкость меткий, и мужчины оживленно зашептались. Им вторили женщины, тоже решившие посмотреть на происходящее.
Некоторые даже втайне возгордились, видя, как одна из представительниц слабого пола не уступает сильному в таком чисто мужском виде спорта.
Кит взвела курок. На этот раз пуля ударила в стену, чуть пониже карты. Неплохой выстрел, хоть и не в цель, но раздавшиеся аплодисменты были ей наградой.
Голова Кит кружилась, но она вынудила себя сосредоточиться на крошечной черной фигурке в середине карты. Она проделывала этот трюк десятки раз. Главное — спокойствие.
Она медленно спустила курок.
Пуля оторвала краешек пики. На этот раз в смущенных поздравлениях южан угадывалась неловкость. Никто из мужчин не думал, что женщина может так стрелять, и это отчего-то их задевало. Женщин принято лелеять и оберегать. Но эта сама за себя постоит!
Кейн поднял оружие. Толпа снова стихла, так что спокойствие ночного сада тревожил только морской ветерок, шумевший в листве маслин.
Прогремел выстрел. Пуля отколола кусочек кирпича слева от карты. Кейн снова прицелился и спустил курок. На этот раз ему удалось попасть в верхнюю часть карты.
Кит затаила дыхание, молясь, чтобы муж промазал, молясь, чтобы попал в цель, запоздало жалея, что навязала ему это состязание.
Кейн выстрелил. К небу поплыло облачко дыма, и единственная пика в центре карты исчезла, разорванная пулей.
Присутствующие словно обезумели. Даже южане временно забыли свои обиды, радуясь, что природный закон мужского превосходства в очередной раз подтвержден. Они окружили Кейна. Посыпались поздравления:
— Ну вы и стрелок, мистер Кейн!
— Большая честь — стать свидетелем такого искусства!
— Изумительно, хотя состязаться с женщиной совсем не то, что с настоящим соперником, вы согласны?
Каждое слово резало уши. Пока его хлопали по плечам и награждали похвалами, он смотрел поверх голов на одиноко стоявшую в сторонке Кит. В опущенной руке все еще зажат револьвер.
Кто-то из северян сунул ему сигару.
— Эта ваша женщина совсем неплоха, но после всего, что было, я по-прежнему нахожу, что стрельба — дело мужское.
— Тут вы правы, — согласился другой. — Никогда не сомневался, что любой мужчина даст сто очков вперед самой умной женщине.
Но Кейн не испытывал ничего, кроме презрения к этим людям, которые посмели так покровительственно отзываться об умении Кит. Сунув сигару дарителю, он брезгливым взглядом обвел мужчин.
— Идиоты! Да если бы она не пила шампанского, у меня не было бы ни единого шанса. И клянусь Богом, у всех вас тоже, — бросил он, прежде чем повернуться и выйти, оставив собравшихся в полном изумлении.
Кит, потрясенная столь неожиданной защитой, почти швырнула револьвер Веронике, подхватила юбки и бросилась за мужем. И нашла его в спальне. Кейн бросал вещи в открытый саквояж.