Только раз в жизни

Стил Даниэла

– Когда я вернулась, я нашла полный кавардак. Мэтью ждал, и она продолжала:

– Пока я отсутствовала, у него жила женщина. – Рассказывать ему об этом было неприятно, но говорила она уже спокойно. Просто ей было очень грустно. – Это долгая история, и он теперь об этом сожалеет. Но возвращение мое было отвратительным.

Она высморкалась, а в Мэтте все начинало кипеть.

– Ты выкинула этого ублюдка вон?

– Нет, я собиралась, но... я не знаю, Мэтт. Мне кажется, он сожалеет. Мне кажется, он просто немного свихнулся от избытка работы в последние три месяца.

– А как же ты? Ты работала тяжелее, чем он, ты сначала писала сценарий. И считаешь, что, по-твоему, это его оправдывает?

Мэтью был взбешен. И еще

больше оттого, что Дафна была спокойна, что она хотела дать парню еще один шанс. – Нет, его ничто не оправдывает, но что случилось, то случилось. Я хочу подождать и посмотреть, что будет дальше. Мэтту хотелось вытряхнуть ее из кровати, но он знал, что не имел на это права. Он не хотел причинять ей боль. Дафна была беспомощной. Она любила другого, а он был только ее другом.

– Дафф, ты считаешь, что он этого стоит?

– Не знаю. Сегодня утром я не была в этом уверена.

Мэтью пожалел, что не позвонил раньше, хотя знал, что это бы и так ничего не изменило. Она не была готова бросить Джастина Уэйкфилда, а Уэйкфилд был грозным соперником. Любой здравомыслящий человек сказал бы ему, что глупо даже надеяться, что она его бросит.

– Я просто не знаю... – Она говорила так неуверенно и грустно, что сердце у него разрывалось. – Я... я так много теряла в прошлом, Мэтт...

Он услышал, что Дафна снова плачет.

– Так не надо обеднять того, что у тебя было, и мириться с этим.

Его реакция ее возмутила:

– Ты не понимаешь. Может, он прав, может, люди совершают ошибки. Может, актеры не похожи на нас. – Она еще сильнее расплакалась. – Черт возьми, сколько раз, по-твоему, я должна начинать сначала?

– Столько, сколько нужно, на то вам и дана сила воли, сударыня. Не забывайте об этом.

– А если я устала от силы воли? Если она вся кончилась?

– Этого не может быть.

– И кроме того, у нас обязательства друг перед другом. Он так мне сказал.

– Обязательства? А он думал об этих обязательствах, когда ты была здесь?

– Я знаю, Мэтт, я знаю. Нельзя давать ему поблажку. – Дафна вдруг пожалела, что вообще ему рассказала. Она не хотела защищать Джастина и в то же время чувствовала, что должна это делать. – Я знаю, что это глупо, но я собираюсь пока с этим смириться.

Она вздохнула и вытерла глаза.

– Конечно, Дафф, я понимаю. Ты должна делать так, как считаешь нужным. Только, пожалуйста, не давай себя в обиду.

Но это уже случилось, и, положив трубку, Дафна снова расплакалась. Джастин нашел ее лежащей в кровати, рыдающей в подушки, не совсем понятно почему. Дафна все еще расстраивалась по поводу той девицы, но причина была не только в этом. Она вдруг почувствовала ужасную тоску по Эндрю и по Мэтту и захотела домой.

– Ну, киска, не надо... все хорошо...

Но это была неправда, и незачем было ее дурачить. Она лежала в его объятиях и рыдала, пока наконец не заснула у него на груди, и тогда он выключил свет. Он лежал, глядя на спящую Дафну, и задавался вопросом, правильно ли поступил. Он любил эту женщину сильнее, чем кого-либо прежде, но не был уверен, сможет ли оправдать ее ожидания. Он был полон добрых намерений, но, заглянув в свое прошлое, чувствовал, как его одолевают опасения. Дафна была такой серьезной, такой искренней и так много пережила. А его жизнь строилась на другом: на страстях, на новых людях, игре и развлечениях. Он также знал, что не способен на ту преданность, которая была характерна для нее.

А в Нью-Гемпшире Мэтью сидел в темноте, глядя на огонь, ругал себя дураком, проклинал Джастина Уэйкфилда.

Размышлял, есть ли у него вообще хоть какая-то надежда.

Глава 34

В течение следующего месяца работа над «Апачи» шла как по маслу, и они рассчитывали уехать в Вайоминг четырнадцатого июля. Говард решил, что времени на отдых не будет по возвращении в Лос-Анджелес для

съемок последних сцен в голливудском павильоне. Для Дафны это означало, что она не сможет слетать повидаться с Эндрю, но Мэтт уверял ее, чтобы она за него не беспокоилась, он готовился к походу, а по возвращении из Джексон-Хоула она бы выбрала время и прилетела повидать его. Она, впрочем, была слишком занята, чтобы постоянно испытывать угрызения совести по этому поводу. Для съемок сцен в Джексон-Хоуле пришлось переписывать много сцен, и кроме того, что все дни напролет она проводила в павильоне, еще дома до позднего вечера печатала на машинке. Джастин же оказался замечательным помощником: он читал все написанное, говорил Дафне, хорошо это или плохо, а если плохо, то почему. Он научил ее таким тонкостям сценарного ремесла, которые она прежде и не надеялась узнать. Он просиживал с ней каждый вечер, приносил ей сандвичи и кофе, массировал ей шею, а потом они ложились в постель и занимались любовью. Они жили почти без сна, но Дафна никогда в жизни не испытывала такого счастья. На почве совместной работы у них сложились такие отношения, о которых она и не мечтала, и она поняла, что была права, простив ему июньскую историю. Даже Барбаре приходилось признать, что Джастин ведет себя как ангел, но она все-таки не доверяла ему и часто говорила это Тому.

– Он тебе не понравился с самого начала, Барб. Но если он к ней хорошо относится, что тут плохого?

– Если он отколол такой номер один раз, он это обязательно повторит.

– А может, и нет. Может, это просто были последствия его прежней жизни, это для него послужило уроком.

Том не нашел в Джастине ничего плохого, когда с ним познакомился, Барбара же была так яростно настроена против Джастина, что Том часто подозревал, что она просто ревнует к тому, кто возымел такое влияние на Дафну. Обе женщины в свое время, в период их одинокой жизни, так сблизились, что Барбаре, возможно, было тяжело отпускать от себя Дафну, хотя у нее самой теперь был Том. Тому это было не совсем понятно, но он всегда настаивал, чтобы Барбара держала язык за зубами, если дорожит своей работой.

– Если она думает о нем серьезно, Барб, лучше тебе устраниться.

Он, как и голливудская пресса, подозревал, что Джастин и Дафна поженятся.

– Если она вправду так поступит, я... на свадьбе буду обсыпать их не рисом, а камнями, – проворчала Барбара. – Он причинит ей боль. Я это знаю.

– Ну ладно, старушка, не будь такой строгой, я очень надеюсь на то, что он на ней женится, тогда ей придется тут остаться.

Последнее время это была частая тема их разговоров. Он хотел, чтобы Барбара осталась в Лос-Анджелесе и вышла за него замуж, но она отказалась принимать решение, пока не закончатся съемки «Апачи».

– Но потом, моя дорогая, чтоб уж никаких отговорок. Я не молодею, да и ты тоже, и если ты думаешь, что я намерен ждать еще двадцать лет, чтобы с тобой повстречаться, ты глубоко ошибаешься. Я хочу жениться на тебе, обрюхатить тебя и на протяжении последующих пятидесяти лет любоваться, как ты сидишь у моего бассейна и тратишь мои денежки. Как вам нравится такая перспектива, мисс Джарвис?

– Она слишком хороша, чтобы стать реальностью.

Однако с тех пор, как Барбара повстречала его в магазине «Гуччи», все исполнялось. С самого начала ее роман был похож на сказку. Том уже давно подарил ей красивую сумочку из ящерицы, какую она разглядывала у него на глазах в тот первый день. А потом были и другие подарки: золотые часы «Пиаже», чудный бежевый замшевый блайзер, два жадеитовых браслета и бесконечное количество других безделушек, которые изумляли ее. Барбара все еще не могла поверить, что ей так повезло с Томом, и постоянно удивлялась, обнаруживая, как сильно он ее любил. И она любила его не меньше. Поэтому в Джексон-Хоул Барбара уезжала со слезами на глазах, но Том собирался прилетать каждый уикэнд, пока она будет на натурных съемках.