Только с тобой
Шрифт:
Наклонив голову назад, я посмотрела на его потрясающее лицо. В нем читалось раскаяние и облегчение. И любовь. Много любви.
Он был так красив, что захватывало дух. Его глаза цвета голубого Карибского моря, а густые и блестящие черные волосы касались воротника. Обожающим движением руки я ощущала каждую скулу, каждый изгиб его безупречного лица, и загипнотизированная им, не в состоянии была мыслить рационально. С самого первого взгляда он пленил меня, и я все еще чувствовала, как мои нейронные клетки вспыхивали в самые непредсказуемые моменты. Гидеон просто ослепил меня.
– Спасибо, - мои пальцы провели по его темной брови, и я почувствовала покалывание, которое происходило всегда, как только я касалась его кожи. – Что позвонил мне. Что рассказал мне о своих снах. Что встретился со мной здесь.
– Я готов встретиться с тобой где угодно, - слова прозвучали, словно обет: горячо и яростно.
У каждого есть демоны. Бодрствуя, Гидеон был скован клеткой своей железной воли, но, когда он спал, его мучили насильственные, злые ночные кошмары. У нас было много общего, но наша общая травма – насилие, перенесенное в детстве, стало тем, что свело нас вместе и оттолкнуло друг от друга. Это заставило меня бороться сильнее. Наши насильники и так достаточно забрали у нас.
– Ева ... Ты - единственная сила на земле, способная удержать меня вдали от тебя.
– И за это спасибо,- пробормотала я, чувствуя, как сжимается грудь.
– Я знаю, тебе нелегко было дать мне пространство, но мы оба нуждаемся в этом. И я знаю, я слишком сильно оттолкнула тебя…
– Чересчур сильно.
Мои губы скривились из-за льда в его словах. Гидеон не был человеком, привыкшим отказываться от желаемого.
– Знаю. Но ты позволил мне это, потому что любишь.
– Это больше, чем любовь, - его руки обхватили мои запястья, сжимая так сильно, что заставило все внутри меня сдаться.
Я кивнула, больше не боясь признать, что мы нуждаемся друг в друге так, как некоторые бы сочли нездоровым. Мы были тем, кем были, имея все, что имеем. И это было бесценно.
– Мы поедем к доктору Петерсену вместе, - он произнес эти слова безоговорочной командой, но взгляд словно искал ответа на заданный вопрос.
– Такой властный командир, – поддразнила я, желая, чтобы мы оба расстались с хорошим настроением. Преисполненные надеждой. Наша еженедельная терапия с доктором Лайлом Петерсеном занимала всего час, и ее планирование было как раз кстати. Мы бы повернули за угол. Нам нужна была небольшая помощь в выяснении каким должен быть следующий шаг.
Он обхватил меня за талию.
– Ты ведь любишь это.
Я потянула за подол его футболки, сжимая в кулак мягкий трикотаж.
– Я люблю тебя.
– Ева, – хватка его рук усилилась, а горячее дыхание коснулось моей шеи. Манхэттен окружил нас, но не мог вмешаться. Когда мы были вместе, вокруг ничего не существовало.
Низкий голодный звук его голоса пронзил меня, все внутри сжалось от тоски и желания. Я дрожала от восторга, что он снова прижимается ко мне. Я глубоко вдохнула его запах, пальцами разминая упругие мышцы его спины. Стремительный натиск опьянил меня. Я пристрастилась к нему - к сердцу, душе и телу. И существование без необходимой мне так дозы привело к тому, что я стала неуверенной, несбалансированной, не в состоянии функционировать должным образом.
Он обхватил меня, его тело больше и тяжелее моего. В его объятиях я чувствовала себя в безопасности, под заветной защитой. Ничто не могло причинить мне боли, пока он держал меня. Хотелось бы мне, чтобы и он ощущал со мной эту безопасность. Мне было необходимо его осознание, что если он выпустит ситуацию из под контроля, вздохнет полной грудью, я смогла бы защитить нас обоих.
Я должна быть сильнее. Умнее. Более устрашающей. У нас были враги, и Гидеон справлялся с ними в одиночку. Это было присуще ему – защищать, и я восхищалась этим. Но я должна была начать показывать людям, что могу быть таким же грозным противником, как и мой муж.
Что более важно, я должна была доказать это Гидеону.
Уткнувшись в него, я поглощала его тепло. Его любовь.
- Увидимся в пять, Ас.
– Ни минутой позже, - приказал он жестко.
Я рассмеялась, сходя с ума от каждой грубой его грани характера.
– Или что?
Отпрянув назад, он посмотрел на меня так, что пальцы на ногах сжались.
– Или я сам приду за тобой.
Мне следовало бы входить в пентхаус отчима на цыпочках и затаив дыхание, так как время чуть перевалило за шесть утра, а значит мое тайное возвращение с легкостью могли засечь. Вместо этого я целенаправленно шагала вперед, мои мысли были заняты теми изменениями, которые я собиралась внести в свою жизнь.
У меня было время принять душ, но я решила не делать этого. Прошла куча времени с того момента, как меня касался Гидеон. Слишком давно его руки были на мне, а его тело внутри меня. Не хотелось смывать память его прикосновений. Само по себе это придавало мне силы исполнить задуманное.
Наконец, включился светильник на столе.
– Ева.
Я подпрыгнула.
- Господи.
Обернувшись, я увидела свою мать, которая сидела на одном из диванов гостиной.
– Ты до смерти меня напугала! – обвиняющее произнесла я, потирая рукой грохочущее сердце.
Она встала, ее атласный, цвета слоновой кости халат в пол, мерцал вокруг ее стройных, слегка загорелых ног. Я была ее единственным ребенком, но мы внешне могли сойти за сестер. Моника Трэмелл Баркер Митчелл Стентон была помешена на сохранении своей внешности. В карьере трофейной жены, ее юношеская красота была товаром.