Только свои
Шрифт:
– Пока… – повторила она. – Вы даже не представляете, какие вы счастливые. У вас есть ребенок. Ахмад такой хороший мальчик. Не нужно откладывать, рожайте второго, третьего. Пусть у вас будет много детей.
– Обязательно. – Я не стал ей говорить о моих истинных отношениях с Рахимой. Ни к чему было нагружать сестру моими проблемами.
– Мы сегодня были у врачей, – вдруг сообщила мне Гулсум. – Они сказали, что у меня больше никогда не будет детей. Никогда…
Она не плакала, просто сидела и смотрела на меня. А я ошеломленно смотрел на нее. Я вообще не знаю, что надо говорить
– Мне очень жаль, – произнес я дурацкие слова, будто она была чужой человек. Нужно было найти совсем другие слова, совсем другие.
Гулсум обхватила меня за пояс и глубоко вздохнула.
– Я подумала, что нужно усыновить какого-нибудь ребенка. Мне так хочется, чтобы у меня был сын. Как у тебя, Ильгар. Я так мечтала о ребенке! И ничего не вышло. Но Тудор против усыновления, он говорит, что можно имплантировать зародыш. Или найти суррогатную мать. В общем, мы пока не решили.
– Все будет хорошо. – Я погладил ее по плечу. – Если нужна моя помощь… – Я даже не заметил, что сказал глупость.
– Нет, спасибо. В таких случаях нужно обходиться собственными силами, – с трудом улыбнулась Гулсум. – И не забывай, что я – дипломированный врач, лучше тебя разбираюсь в этих вопросах.
В этот момент дверь открылась и появилась Рахима. Она вообще часто входит без стука – у нее такая манера поведения. Увидев нас, Рахима замерла на пороге. Можно было подумать, будто я обнимал чужую женщину. Но на всякий случай я убрал руки с плеч Гулсум и почувствовал, как и она перестает меня обнимать.
– У вас такие теплые отношения? – саркастически произнесла Рахима, войдя в комнату. – Давно не виделись?
Я сделал шаг в сторону, надеясь, что она не будет ревновать меня к собственной сестре. Или лучше рассказать ей обо всем? Хотя Рахима вряд ли поймет. Для нее чужого горя просто не существует. Но она продолжала смотреть на нас с некоторым недоверием.
– Мы действительно давно не виделись, – ответила Гулсум. – У меня неприятности, и я пришла поделиться с братом. – Она поднялась со стула. – Мама сказала, что ужин будет в восемь, значит, мне пора идти переодеваться, чтобы не опоздать. Посмотрите, какой снег. Настоящая метель. Как будто мы снова встречаем Новый год в Москве.
Гулсум явно не хотела ничего рассказывать Рахиме и поэтому быстро вышла из комнаты. Мы остались одни.
– Сразу полез на свою сестру? – зло спросила Рахима. – У тебя совсем не осталось совести? Кидаешься на любую юбку, даже на родную сестру?
– Замолчи, дура, – вспылил я. – У нее несчастье, а ты меня ревнуешь. У тебя не было родного брата, поэтому ты ничего не понимаешь. Неужели ты думаешь, что у меня могут быть какие-нибудь отношения с ней? Ты совсем взбесилась? У тебя на уме только грязные мысли.
– Не смей разговаривать со мной в таком тоне! – завизжала Рахима, и я с огорчением подумал, что нас могут услышать в соседней комнате. А там были отец и Тудор. Очень неудобно перед ними.
– Иди сюда. – Я схватил жену за руку и с силой втолкнул ее в ванную комнату, чтобы наши разборки не услышали в соседней комнате.
Сопротивляясь, Рахима попыталась меня оттолкнуть, даже оцарапала мне руку. Я закрыл дверь и подошел к ней.
– Не смей меня трогать! – заорала она, очевидно, неправильно истолковав мое намерение.
– Подожди. – Я схватил ее за плечи и сильно встряхнул. – Не ори. Послушай, что я тебе скажу. Не кричи… – Я несколько раз сильно ее тряхнул, и она умолкла. – Это секрет. Только ты никому об этом не говори. – Я понимал, что ей ничего нельзя доверять, но в этих условиях лучше было сказать, надеясь пробудить в ней хоть каплю сочувствия. Вечером у нас предстоял семейный ужин, и мне не хотелось, чтобы она испортила его своим собачьим нравом.
– Какой секрет? – выдавила Рахима.
– У Гулсум большое несчастье. Она была сегодня у английских врачей, и те подтвердили, что у нее больше никогда не будет детей. Тот самый выкидыш имел очень серьезные последствия. Ты понимаешь? Она останется на всю жизнь без детей. – Я невольно сжал ее плечи, и Рахима вскрикнула.
– Отпусти! – Она начала вырываться из моих рук. – И из-за этого ты ее так обнимал? Не нужно было ей выходить замуж за наркомана. У вас вся семья такая. Лишь бы пристроить своих детей. Ее выдали замуж за сына министра, тебя женили на дочке вице-премьера. Ловко устроились! Твои родители думали только о том, как найти родственников получше. Вот поэтому и попали в такое дерьмо. А разве моя жизнь лучше? Меня тоже выдали совсем молодой за тебя. Мой отец думал, что ты хорошая партия. Его даже не интересовало, как я отношусь к тебе и к вашей плебейской семье.
Хорошо, что я запер дверь ванной комнаты. Пусть она орет, пусть выговорится!
– А теперь вы лицемерно сожалеете об участи Гулсум, – продолжила неистовствовать Рахима. – Лучше бы меня пожалели. Нашего ребенка, несчастного Ахмада. Он родился от родителей, которые не любят друг друга. Я вижу, как ты ко мне относишься. За все время нашей совместной жизни ты ни разу так меня не погладил, так меня не обнимал. Твоя сестра и все ваши родственники тебе гораздо дороже собственного сына и жены. Сколько я могу терпеть такое отношение? Твоя мать смотрит на меня так, словно я воровка, укравшая у нее сына.
– Заткнись! – начал я заводиться. – Ты ничего не понимаешь. У моей сестры трагедия, а ты в такой момент вспоминаешь о своих мелочных интересах. Не смей говорить гадости о моей семье! Твоя семья еще хуже. Всех трех дочек пристроили по знакомству. Каждую выдали с расчетом. Можно подумать, ты об этом не знаешь. Муж твоей старшей сестры имеет любовницу и дочку на стороне, но это никого не интересует. Главное, что он соблюдает внешние правила, ходит на приемы с твоей сестрой, делает вид, будто у них все хорошо. А у самого ребенок от другой женщины. Нужно было и мне так поступить…