Только теннис
Шрифт:
...Наконец заговорил и мой характер. Обычно я играла в паре или с Володей, или с Кириллом Владимировичем, Витя становился против меня, так невольно они меня разбегали. Мои партнеры, естественно, оставляли для меня большую часть площадки, вроде бы заслуженный мастер спорта, к тому же Морозова могла бы взять на себя игру. Я уступать не привыкла, приходилось бегать за каждым мячом. Витя, конечно, развлекался как мог. Любая Витина свеча моему партнеру казалась необыкновенно сложной, а я должна была эту свечу, где бы ни стояла, достать. Каждое ускорение смертельно мучило меня, но я заставляла себя его делать, при этом еще и старалась показать, что мне совершенно не тяжело. Смешно говорить, но благодаря своим партнерам из Большого театра я вновь почувствовала, что могу двигаться.
К середине ноября я вошла в ритм своих обычных тренировок,
Я испытывала огромную радость, что снова в команде. Пусть подумают обо мне нехорошо, но по дороге в Австралию я надеялась хорошо выспаться. Катеньке тогда шел шестой месяц, и она никак не хотела спать по ночам. И хотя муж вставал к ней регулярно, я все равно просыпалась. Наступило трудное время, ведь я уже начала работать с полной нагрузкой и должна была иметь нормальный сон. Тем не менее никак не получалось проспать целиком всю ночь. Можно отдать Катеньку на ночь к бабушке, но тогда бабушка днем будет валиться с ног.
Витин отпуск прошел, второго, понятно, ему никто не дал, и жизнь моя становилась с каждым днем все ужаснее. Мне говорили: "Как ты хорошо подготовилась к Кубку Федерации!" А как я готовилась? Утром вставала ни свет ни заря (Вите завтраки я уже не готовлю, это ясно), готовила еду Кате. Кормила ее кашей, мыла, убирала и заворачивала. Пока кормила, готовила новую порцию каши. В это время приходил Витин папа. Катечка, уже укутанная в одеяло, выезжала на прогулку. Огромная, тоже укутанная, бутыль с кашей ожидала ее возвращения. Пока Катя с дедушкой гуляли, я садилась в машину и отправлялась на тренировку. К половине десятого выскакивала на корт. До половины двенадцатого тренировалась. Пятнадцать минут душ, к двенадцати я вылетала из зала. До часа я должна была купить продукты для дома, для Кати, для мамы и тети, которые лежали в больнице. Мама и тетя Катя попали в соседние больницы это единственное везенье, что они друг от друга неподалеку расположились. Я возвращалась домой с полными сумками, а дедушка привозил с прогулки Катю. Кормила ее, вновь перепеленывала. Катя не засыпала после второго кормления, мы с ней общались, разговаривали, а я попутно готовила обеды - для дома и двух больных. К шести часам возвращался с работы Витя. Катя, как почетный приз, передавалась ему, а я уезжала к маме и тете. Конечно, мне помогала семья брата, сына тети Кати, поэтому я моталась по больницам не каждый вечер, но через два дня на третий обязательно. Утренняя часть моей жизни не менялась полгода, вечерняя разнообразилась, но последние месяцы перед выездом тренировки проходили уже и вечером.
Вот почему, летя на командное первенство мира, я эгоистично мечтала отдохнуть и отоспаться. Но как только я села в самолет, меня стало грызть беспокойство, такого щемящего чувства я не знала никогда: страх за ребенка. Что с ним? Ему ведь шесть месяцев, а ты его оставила! Пусть даже с самыми близкими людьми - мужем и мамой, но оставила! Весь долгий перелет я себя уговаривала, что могу выспаться, никто ведь не кричит, не мурлычет, не курлычет. Я требовала от себя: засни! Но заснуть не могла, хотя всегда хорошо спала в самолете.
В Австралии, когда мы вышли из самолета, нас встретила 35-градусная жара. У Лены Елисеенко даже лопнули сосуды на ногах. Синяк был размером в маленькую дыню. Первый матч со сборной Швейцарии. Как играла, не помню, но чувство, что умереть могу прямо на корте, в памяти осталось. Я бежала за мячом с таким ощущением, что тащу за собой привязанную к ноге гирю. Ноги не слушались, руки не слушались, но выиграла.
Второй матч был со сборной Румынии. Я играла с Ружечи, которая входила в десятку мира, да и команда Румынии считалась тогда сильной. Выиграла я первый сет, во втором мне стало ясно - сейчас лягу на корт, а встать уже не смогу. Тарпищев на переходах обдувал меня, обмахивал полотенцем, лил на голову воду, какие только процедуры он не проделывал, все казалось бесполезным. Какими-то дикими усилиями, при счете 3:3, я выигрываю подачу Ружечи. Я сажусь и думаю: "Оля, тебе осталось выиграть два гейма, надо сделать это сейчас, иначе ты помрешь на площадке, если игра затянется до третьего сета". А Ружечи отказалась играть дальше, она повредила колено. Прежде я всегда ее обыгрывала, и до того, как она вошла в десятку, и после. Мне показалось, что Ружечи побоялась продолжения матча. Она только что победила на турнире в Японии, где отлично сыграла, и, видно, не хотела получать отрицательные эмоции. Таким образом, в нашем активе было второе очко. Я обычно играла после Наташи Чмыревой, а она в своем матче победила.
В третьем матче мы встретились с командой Югославии. Моей соперницей оказалась Мима Яшовец, тоже входящая в десятку мира, и ее я обыграла в двух партиях. Так мы вышли в полуфинал, где встречались со сборной Австралии. Чмырева проиграла свою встречу, и в финал мы не попали, так как проиграли пару, но я победила в трех партиях Турнбул, также представительницу первой десятки. Крис Эверт и вся американская команда болели за меня. Поддержка американок меня буквально потрясла.
Когда мы вернулись в Москву, в ЦСКА проходил зимний международный турнир, я и на нем сыграла. После турнира комплексная научная группа сборной СССР по теннису проводила обследование. И, по ее данным, выходило, что мне нельзя было играть в теннис, а тем более невозможно было обыграть четырех спортсменок из первой десятки. Анна Петровна Скородумова, которая много лет работала в КНГ, говорила мне, что она никак не могла понять, как можно в таком состоянии вообще двигаться на корте. Я смеялась, шутила, что измерения они провели неправильно, а скорее всего, я настолько талантлива, что и в таком состоянии способна обыгрывать представителей первой десятки. Рассуждая серьезно, должна признать, что своим возвращением в спорт обязана Ане Дмитриевой.
Дмитриеву я никогда не называла Анной Владимировной, всегда Аней, но никогда не говорила ей "ты". Равенство возникло позже, когда Аня оставила спорт.
Многие теннисисты обижались на то, как Дмитриева комментирует их матчи. Я полагаю, что, великолепно зная теннис, она заслужила право на личное мнение. А тот, кто не согласен с ней, пусть ее опровергает. Часто меня упрекали в том, что наши мнения совпадают. Я не видела в этом ничего плохого. Я, как и Дмитриева, считала, что советский теннис может достичь больших успехов. Конечно, ее комментарии не для пятидесяти тысяч человек, профессионально разбирающихся в теннисе, а для миллионов, не знающих, что такое кросс или дропшот. Многие впервые знакомятся с теннисом, и лишний рассказ об Уимблдоне не должен раздражать тех, кто про него уже знает.
Слишком большая эмоциональность Ани, когда она ведет репортаж с теннисных соревнований, оттого, что она любит свой родной вид спорта и очень хочет ему помочь.
Немногие знают, что Аня замечательная хозяйка и кулинарка. На любом домашнем дне рождения она накрывала стол не только обильный, но и изысканный. Аня как-то в шутку мне сказала, что ей надо было открыть кооперативный ресторан. Она считала обычным делом приготовить какие-то розетки с куропатками. Причем она говорит: "Что тут особенного, купила куропаток, пощипала..." Когда я вспоминаю, что в каждой куропатке граммов сто мяса, я замираю от восхищения перед ее терпением. Для меня же два часа, проведенные на кухне, непозволительно потерянное время. Она и ест так же аппетитно, как и готовит. Я очень любила обедать с Аней, потому что вместе с ней не питаешься, а наслаждаешься этим действом.
С Аней всегда интересно. В 1987 году она ездила с нами в Канаду, на Кубок Федерации, и все мои девчонки сидели и слушали ее рассказы разинув рты, как в свое время слушала ее я. Она им сообщала: "Вы на своего тренера внимания не обращайте, она синий чулок. Я ей говорила: "Курнем, Оля?", а она не соглашалась. Я ей еще что-нибудь увлекательное предлагаю, она опять отказывается. Но такого стервозного характера у нее тогда еще не было". Девчонкам подобные рассуждения, конечно, нравились, а меня устраивала та дружеская обстановка, что складывалась не без участия Ани. Я к тому же была обеспечена прекрасными ужинами, так как мы жили с Аней в номере с огромной кухней, и первое, что мы сделали, приехав в Канаду, отправились закупать продукты, соусы, приправу.
Мне кажется, что у нас с Аней всегда складывались интересные матчи. Она любила активную игру: подачу с выходом к сетке, хотя ее нельзя было назвать быстрым игроком. Первые мои значительные победы связаны с именем Дмитриевой, так как были победами в поединках с ней. У меня приличный кросс (диагональный удар справа), а она прекрасно играла слева. И мой кросс шел под ее бэкхэнд, которым она владела слабее. Нина Сергеевна хорошо знала особенности своей бывшей ученицы и давала мне точный план на игру.