Только теннис
Шрифт:
Нас пригласили на завтрак и спросили, что мы хотим? Я, к тому времени уже неплохо зная английский и выпендриваясь перед командой, которая скромно просила "милк", заказала "блюберри". И мне выложили в миску чернику огромных размеров, чуть ли не в сливу. Володя Коротков спросил: "Морозова, тебе не кажется, что для тебя это многовато?" Столовая, где нас кормили, оказалась метров в шестьдесят, да еще с окном во всю стену. Все, начиная с салфеток и кончая рисунком на обоях, было выдержано в одних, видимо, любимых тонах хозяйки. Перед столовой устроен плавательный бассейн с подсветкой. Бассейн у Алика отсутствовал, он приезжал поплавать к нам.
Если бы мы с Мариной забыли все свои вещи в Москве, то в нашей комнате, затянутой в розовое, нашли бы все необходимое. Рубашки, носочки, купальники, шампуни, духи. Правда, от страха мы ничего не трогали. Нет, не зря нам подсунули такую
Сам стадион Форест-Хилл не оказался для меня большой неожиданностью. Я давно изучила его по картинкам в теннисных журналах и книжках. Когда я впервые на него попала и увидела небольшой деревянный домик с высокой черепичной крышей, с чашей трибун вдалеке, у меня возникло ощущение, что я здесь уже была. Позже, играя на центральном корте Форест-Хилл, я не ощущала того уюта, что существовал на Уимблдоне. На кортах росла плохая трава, над ними все время пролетали самолеты. Чаша трибун подкова, внутри нее три корта, их использовали поочередно. Форест-Хилл - единственный стадион, где на разминку отводили всего лишь пятнадцать-двадцать минут перед матчем. Тренировались в разных клубах под Нью-Йорком, где была трава, только не на стадионе. Вся прелесть Форест-Хилл для меня сводилась к старинному домику под черепицей - "Клаб-хаус". Хозяйки клуба заботливые женщины, делали вкусный чай, приносили пирожки и пирожные.
В 1971 году наш матч с Крис Эверт был признан лучшим на первенстве США. Тогда впервые ввели буллиты при совершенно сумасшедших правилах: принимающий указывал, в какой квадрат бить подачу, победить можно было и с разницей в одно очко. Крис выиграла у меня по буллитам 5:3. Тогда ей было восемнадцать лет, мне двадцать два. Именно в тот год великая Буэно предложила мне играть с ней пару.
Надо сказать, что тогда уровень "Ю.С. опен" по квалификации игроков был ниже уровня Уимблдона. Связано это прежде всего с тем, что слишком далекая дорога и не все сильнейшие приезжали на турнир. Оттого и первые два круга на "Ю.С. опен" обычно давались легко. Приезжало много австралийцев, которые любили траву, и мало европейцев, которые траву не любили. Я выступала на первенстве США всегда довольно удачно, но играть там тяжело. Влажность в Нью-Йорке большая, жара какая-то липкая, дышать трудно. Турнир проходит в последнюю неделю августа и первую неделю сентября. Всегда раздражала дорога на стадион с непредсказуемыми пробками и самолеты, летающие над головой. Позже первенство США тоже проходило не в суперусловиях, но все же по-другому.
Что же произошло с Форест-Хилл? Трава на нем с каждым годом все ухудшалась и ухудшалась. Потом появилась Крис Эверт, которая предпочитала играть на земле, возможно ради нее американцы решили стадион переделать. Они оставили совсем немного травяных кортов, а остальные заменили на земляные площадки с синтетической крошкой. Корты получились хорошие, но американцы-мужчины ничего не могли и на них выиграть. Как-то испанец Орантес просто "разорвал" Коннорса в финале. Правда, Эверт выходила победительницей, но престиж любой страны в теннисе определяется по игре мужчин.
После того как Коннорс еще пару раз проиграл, американцы начали строить новый стадион для "Ю.С. опен", тем более что претензии к Форест-Хилл росли все больше и больше. Американская теннисная федерация купила землю и возвела огромный стадион - национальный центр тенниса рядом с бывшей всемирной выставкой. На кортах национального центра в течение целого года играли обычные любители, за исключением тех двух недель, когда здесь проводилось открытое первенство США.
Я последний раз выступала на первенстве США еще в Форест-Хилл в 1977 году, правда, уже на новых кортах. Неудачно в одиночке, но дошла до полуфинала в парных состязаниях. Алик меня подбивал: "Проиграй пару, полетим домой вместе". Я уже почти согласилась, но решила все-таки побороться. Метревели улетел в Москву один. В финал я вошла, что, кстати, потом мне давало право играть на "Ю.С. опен" в турнирах для тех, кому больше тридцати пяти.
"Ю.С. опен" создавал впечатление делового предприятия. Уимблдон тоже иногда так выглядел, но он солиднее, чопорнее. В Лондоне за мной мог следить болельщик лет двадцать, ничем себя не обнаруживая, а здесь могли запросто похлопать по плечу: "Привет, ты опять приехала!" Другой стиль жизни и другой стиль турнира. Игроки обычно ругают местоположение любого стадиона, Флешинг-Медоу не избежал этой участи. Рядом ведь "Ла гуардиа" - один из самых больших аэропортов Нью-Йорка. Но надо отметить, к чести Федерации тенниса США, что во время турнира над новым стадионом самолеты не летали. Как они договаривались о посадке
Герои "Ю.С. опен" только американские теннисисты. Следует запомнить, героями в США могут быть только американцы, в этом они очень похожи на нас. Так же, как и мы, они второе место за приличное не считают. Если есть пятьдесят пять завоеванных золотых олимпийских медалей, кого интересует восьмое место в Сеуле Савченко, даже если оно добыто в трудном и красивом матче со Штефи Граф?
ОТКРЫТОЕ ПЕРВЕНСТВО ФРАНЦИИ
Каждый спортсмен хранит воспоминания, связанные с теми стадионами, где он неоднократно и удачно выступал. Я, например, отлично помню то впечатление, какое на меня произвели корты Ролан Гарроса, когда я увидела их впервые. Ролан Гаррос - это самый большой теннисный стадион в Париже, на котором проходит открытое первенство Франции. Именно с этого турнира начинается летний сезон большого тенниса. Первенство Франции проводится в последнюю неделю мая, заканчивается в конце первой недели июня. Следующий - Уимблдон. Открытый чемпионат Франции еще считают неофициальным теннисным чемпионатом мира на грунтовых площадках. На кортах Ролан Гарроса, как говорят англичане, "клей", то есть глина с песком, у нас принято называть такие площадки земляными, а в мире еще говорят - корты с медленным отскоком. Каждый земляной корт за рубежом у советского теннисиста невольно вызывал сравнение с ленинградскими кортами, когда-то лучшими в стране, но сильно уступающими площадкам Ролан Гарроса. Правда, в ту пору, когда я играла, два совершенно потрясающих корта были на террасе рядом со стадионом "Динамо". К началу Московской олимпиады их заасфальтировали и устроили стоянку машин.
Что такое хороший корт? Это прежде всего ровная площадка. А также окружающая обстановка, которая должна создавать уют. Во время игры необходимо быть предельно внимательным, и поэтому хороши те корты, которые ограждены и позволяют сосредоточить внимание внутри площадки.
Обычно используют синтетические материалы, позволяющие создать замкнутость пространства. Но, конечно, лучше всего, если они обвиты диким виноградом. Исчезнувшие динамовские корты имели именно такой фон. Правда, наши тренеры ненавидели дикий виноград, так как в его листьях исчезают мячи, которых всегда не хватало. После каждой тренировки мы забирались в виноградные дебри искать мячи. К концу лета, осенью, когда листья опадали, мячи лежали в переплетении виноградных лоз, как созревшие плоды.
Очень важно, чтобы корт не был скользким. Для этого на его поверхность кладут специальный состав. Я хорошо помню, как дядя Вася летом заливал водой динамовские корты на ночь. Заливал на какой-то одному ему ведомый уровень. Когда утром мы приходили на корт, на нем уже можно было играть, и в то же время он целый день держал влагу. За ночь вода просачивалась вниз - дренаж был хороший, - оставалась лишь подушка увлажненного корта. Это давало прекрасное сцепление ноги с покрытием, отсюда всегда успешный подход к мячу. А качественный подход - основа хорошего удара.
Необходимо, чтобы линии четко и ясно размечались. Для меня яркие белые полосы - это даже не чистота корта, а своего рода настрой на предстоящую игру.
Что бы мне ни говорила в свое время Аня Дмитриева, рассказывая о замечательных кортах Ролан Гарроса, я не предполагала, что покрытие, этот самый "клей", может иметь консистенцию пудры. Прессованной пудры из хорошей французской ланкомовской косметики. Ведь когда открываешь новую пудреницу, то видишь не блестящую поверхность, а матовую, с легкой шероховатостью. Точно такая же пудра на площадках Ролан Гарроса, с красно-терракотовым оттенком. Как и на кортах Ленинграда, она делается из старого битого кирпича. Потом эту толченую массу перемешивают с каким-нибудь составом, чаще с глиной, чтобы она не разлетелась, толстым слоем смесь укатывают на поверхность. Терракотовый корт с белыми линиями всегда создавал у меня на душе праздник.