Только твоя
Шрифт:
Конечно, за три года боль притупилась, но не ушла. Не было ни дня, чтобы я не вспомнила о нем.
Я не знаю, где он сейчас, что с ним...
От мысли, что пока я изо всех сил стараюсь привыкнуть к роли жены, он целует какую-то другую девушку, первое время было нестерпимо больно. Но я жила с этим, день за днем, месяц за месяцем и в конце концов стало легче.
Но окончательно не отпустило.
Я не хотела возвращаться сюда, слишком много ассоциаций и воспоминаний, но обстоятельства не спросили. И вот я здесь, иду пешком к маминому дому, слушаю треск взбесившихся цикад, смотрю на заросшие густой порослью вершины гор, вдыхаю соленый запах моря и понимаю, как сильно мне всего этого не хватало.
На месте старого гастронома построили огромный супермаркет: вооружившись корзинкой, прохожусь по рядам и набираю различные сладости для брата. Фрукты, шоколадный торт, конфеты. А когда приближаюсь к кассе, чтобы расплатиться, вижу… Ийю.
В первое мгновение даже не узнаю давнюю подругу – она сильно изменилась за эти годы. Когда-то длинные волосы превратились к каре, губы явно стали полнее, а ресницы – гуще.
А эта ее внушительная грудь…
На мгновение теряюсь, не понимая, как себя повести. Кидаться с объятиями глупо и неуместно, учитывая, как мы расстались, но и сделать вид, что не увидела ее, совсем по-детски.
– Алиса, топай сюда! Только научилась ходить, а уже убегаешь! – подруга наклоняется и берет на руку маленькую светловолосую девочку. А потом замечает меня…
Почему-то кажется, что она сделает вид, что просто меня не узнала. Ведь тогда, три года назад, мы сильно поссорились, но неожиданно Ийя расплывется в улыбке и, подталкивая свободной рукой наполненную тележку, уверенно шагает ко мне навстречу.
– Господи, мама дорогая – Молотова! Обалдеть можно!
И пока я ошарашенно растягиваю губы в улыбке, она пихает ребенка в специальное детское место на тележке и крепко меня обнимает.
– Я тебя не сразу узнала. Ты стала такой красоткой!
– Я тебя… тоже не сразу. Новая прическа…
А еще грудь, губы и что там еще под платьем.
– Давно ты приехала? – она радуется совершенно искренне, и с моей души падает огромный валун, который давил на плечи целых три года.
Она моя самая лучшая, самая близкая подруга и мне ужасно ее не хватало.
– Да вот, вчера вечером только с самолета.
– И надолго?
– Ну, скорее всего, навсегда.
– Уии, как круто! Наконец-то будет с кем зажечь! – снова кидается обниматься, и мы вместе хохочем, почти совсем как в старые добрые. Правда пока немного осторожно, словно не веря, что время длительного безмолвия позади. – Я очень-очень рада тебя видеть, серьезно.
– Правда? Мне казалось, ты сильно на меня тогда обиделась.
– Ну первое время конечно бесилась, само собой, но потом быстро отпустило. Ты же знаешь, какая я отходчивая. Даже думала тебе позвонить, а потом решила, что тебе там, наверное, и без меня неплохо. Новый город, новые подруги, муженек. Блин, Ви, как же здорово, что ты вернулась!
Так легко и хорошо на душе у меня не было уже давно. Обрести лучшую подругу снова – это такое невероятное ощущение. Приезд домой заиграл новыми яркими красками.
Ребенок в тележке роняет из рук игрушку и кривит губы в преддверии слез. Симпатичная голубоглазая девчушка с пухлыми щечками. Дочь Ийи, с ума сойти можно.
Подруга поднимает с пола резиновую свинку и, не глядя, пихает в руки ребенку.
– Ну вот, знакомься, Алиска моя.
– Она у тебя замечательная, – и совсем не кривлю душой. – Просто чудо.
– Угу, только орет день и ночь, сил нет. Зубы эти, чтоб их! А у тебя какие дела, не того еще? – и, хихикая, тычет меня пальцем в живот.
– Нет, мы с этим не торопимся.
– Мне казалось, Игнат из тех, кто сразу же захочет вот это все: памперсы, слюнявчики… Ужас, если честно, знала бы, что все будет вот так, сделала аборт.
– Ийя! – укоризненно округляю глаза, а она лишь смеется еще веселее.
Хочется спросить, кто же отец Алисы, но почему-то неловко. Впрочем, рано или поздно она сама расскажет в мельчайших подробностях, хочу я того или нет. Ийя такая. Всегда была такой.
– Как мама твоя?
– А… – машет рукой, – все по-старому. Что ей будет. Два раза за три года кодировала. Два! Ей недавно очередной хахаль зубы выбил, прикинь, пришлось вывалить круглую сумму. Знаешь, сколько сейчас зубы стоит вставить? Это ж капец! Как крыло от самолета. Там зубы, тут зубы, одолели со всех сторон.
– Весело у вас тут.
– Угу, обхохочешься. Я тебе потом тако-ое расскажу… Ой, – тянет шею и, подзывает кого-то, кто находится за моей спиной. – А вон и мой. Иди сюда!
Даже так.
Оборачиваюсь, чтобы наконец-то увидеть "счастливца", но вижу того, кого точно не ожидала здесь встретить. Улыбка мгновенно тает.
Позади меня у стеллажа с вином стоит Дамиан.
Не сон. Не галлюцинации. Не желаемое за действительное.
Дамиан.
Мы стоим и смотрим друг на друга впитывая каждую черту.
Он невероятно изменился. Больше никаких непослушных вихров, пирсинга и безразмерных худи: высокий, статный, с модной щетиной.
Ощущаю, как с лица сходят все краски. Я вижу его, но все равно не могу в это поверить. Слишком часто я визуализировала эту встречу, а когда она произошла, просто стою и смотрю на него словно на изваяние.
Почему он здесь? Он же должен был улететь обратно в Лондон. Улететь навсегда! Он же сам сказал мне это в ту нашу последнюю встречу!
Он тоже смотрит на меня. Смотрит не мигая, застыв.
– Ну же, иди скорее сюда. Гляди, кто вернулся! – произносит Ийя, и до меня только сейчас доходит, что обращается она к нему. К Дамиану.
Дамиан и есть ее "мой".?????????
Часть 4
Действительность больно ударяет под дых, сердцебиение шумит в ушах.
Дамиан и Ийя. Ийя и Дамиан. Они вместе.
Это их общий ребенок. Его дочь.
Он подходит, а я едва не лишаюсь чувств. Кожа покрывается холодным липким потом. От переизбытка эмоций нечем дышать.