Только ты
Шрифт:
— Знаете, — нарушает давно стоявшую тишину мать, — Я рада, что вы наконец таки смогли найти общий язык, проводите время вместе, а то вечно как кошка с собакой. — наклоняется ставя тарелку с сырниками передо мной, заглядывает чуть ли не в душу нежно улыбаясь. Дааа, мать если б ты знала Как мы поладили, ты б щас так не улыбалась, а читала лекцию о нормах морали.
Чувствую себя последней тварью. Так нагло врать прямо в лицо, я бы хотела поделится с ней своим зарождающимся счастьем, правда, но не могу, слишком рано. А что если ничего не выйдет? Мы заварим кашу с которой потом не расхлебаться.
Я настолько ушла в свои мысли, что не расслышала вопроса адресованного мне. Паша же пришел мне на помощь, слегка щипнув по руке тем самым возвращая в реальность от навязчивых мыслей.
— Детка, сегодня звонил Сергей, он сказал что скучает и давно не слышал твой голос.
— Что прямо так и сказал? — не-ве-рю. А знаете почему? Да по тому, с отцом мы слишком похожи, он как и я не станет говорить подобное пока мы в соре, не смотря на давнюю разлуку, плюс там еще оказывается явное давление со стороны. Мой отец упрямый, как и я, именно по этому никто из нас до сих пор не связался друг с другом.
— Ну зачем ты так? — взволновано восклицает, немного нервно помешивая кофе в турке, — Он ведь волнуется.
— Я знаю, передай ему, что если так сильно соскучился пусть позвонить мне, а не тебе, — на все это мама лишь глубоко вздыхает мотнув головой.
— Вредина, — шепчет этот засранец, прямо над ухом, а когда никто не видит пользуется моментом, быстро клюет меня в щеку. Надо же, одно ели ощутимое касание и настроение уже не кажется таким паршивым.
Как только за предками закрывается дверь Паша пристает ко мне с расспросами о планах на день.
— Да ни знаю я, — отбиваюсь от его нападок, — Еще не решила, — деловито оттопырив мизинец делаю гладок обжигающий гортань, а затем ставлю кружку кидая взгляд на Павла, что ловит каждое мое движение сидя напротив, подперев голову рукой.
— Ну что ж, — разводит руки наигранно изображая раскаяние, — Тебе придется смирится, так как я уже принял решение, — и знаете я совсем не против, чтобы он там не придумал мне все равно, хочу провести с ним как можно больше времени. Была б моя воля запихнула бы за пазуху пряча ото всех, как свою собственность.
— И что ты придумал?
— Мы, — говорит вкрадчиво, с каждым словом все ближе подбираясь, — Будем кататься по городу, — подходит со спины, обнимает, — Вот только я у руля, — нет, нет и нет. Ни за что и никогда, за мою крошку не сядет ни кто кроме меня. Подрываюсь попадая в плен цепких рук.
— Ты не сядешь за руль, — категорично и бескомпромиссно.
— Это еще почему? — выгибает бровь хитро прищурившись.
— Ну… потому что это мой байк, — немного неуверенно, но какая разница факт остается фактом.
— Да я в курсе, что он Ваш, — произносит, резко сжимая хватку на талии, чем заставляет подпрыгнуть от неожиданности, — Золотце, это все же не аргумент. Да я понимаю, но неужели ты хочешь чтобы я всю дорогу пялился на твою аппетитную
— Ну. у и б-будь у руля, мне то что? Мне не чего, — заикаюсь отвечая немного дергано, но затем расслабляюсь когда он методично, легкими касаниями поглаживает поясницу, забираясь под майку.
— Ахахаха, — смеется опрокинув голову к потолку, и смех такой мелодичный, заразительный. Определенно нужно смеяться почаще, ему идет, — Ты у меня такая милая, — его слова вынуждают меня замереть. И знаете меня смутило не то что он считает меня милой, а это его «ты у меня», из Пашиных уст это звучало уверенно, так тепло, будто именно так и должно быть. Все и вся на своих местах. Его высказывание греет душу, дает надежду, в порыве прижимаюсь к его манящим губам.
Весь день мы посвятили ничего не деланью. По началу дурачились, бегали по дому, ну а когда проголодались поплелись на кухню где устроили целую вакханалию в виде кучи грязной посуды, скорлупы от яиц, муки и море переведенного продукта. Ну и так как мы не безответственные, все убрали, помыли и протерли. Стало даже чище.
После разошлись, чтобы переодеться и привести себя в порядочный вид, без муки и яиц на голове. Так как поедем кататься на мотоцикле, то джинсы с топом в самый раз. Натягивая топ и расправляю его для удобства, в последнюю секунду в комнату врывается Паша, разочарованно вздохнув что не успел, но стал успокаивать себя тем, что у него будет еще куча времени на созерцание всех прелестей.
Катались мы до самого вечера, где только нас не носило. Останавливались у вагончика с шаурмой, поедали сладкую вату, фоткались с кривляющимися мордашками, в общем было весело. Но как оказалось это не конец и перекинув ногу, прижавшись ближе к Паше зажмуриваюсь от осознания, все кажется настолько нереальным, будто это происходит не с нами.
Мы выехали за город, оказались на небольшом пригорке вид из которого завораживал.
— Ты привез меня полюбоваться на это? — восторженно обвожу руками город огней.
— Не только, иди сюда, — как оказалось это небольшая смотровая площадка где даже лавочки имелись.
Мы сидели молча, никто не хотел нарушать столь прекрасный момент. С Пашей я не чувствовала неловкости, скорее мы понимали друг друга и без слов, они были просто излишни. Немного поерзав от прохлады прикрываю глаза, братец берет мои ноги и перекидывает их через свою коленку размещая на бедре, а затем чувствую крепкие объятья, что заслоняют от ветра.
— Ник.
— Мм, — мычу, ластясь ближе, трусь щекой о его плечо.
— Хочу спросить. Только не злись, ладно? — тут же напрягаюсь чувствуя подвох, хочу сказать нет, но уступаю.
— Ни буду, спрашивай.
— Что у тебя с отцом происходит? Почему так неожиданно приехала, планируешь остаться?
— А ты что не рад, что я хочу остаться? — задираю голову, заглядываю в его глаза ища ответ.
— Нет что ты, — поспешно заверяет, — Но все же ответь.
— Ну если кратко, то все дело в его новой женщине.