Только ты
Шрифт:
Уголки его губ слегка дрогнули.
— Принял, мэм.
Из моего горла вырвался низкий рык, хотя я не была уверена, бешенство ли это или удовольствие.
— Раз уж со знакомством мы закончили, — вставила мама, — нам нужно принести из машины твои вещи.
— Марко поможет. Уверена, что он не против принести пользу своими мышцами, раз уж и так пойдет со мной вниз, — заверила я маму прежде, чем взглянула на Марко для подтверждения.
— Нисколько, мэм.
Я не обратила внимания на его «мэм», понимая, что со своим замечанием звучала бы как заезженная
Он шел вслед за мной, маневрируя между студентами, несущими коробки и чемоданы, пока мы не дошли до лестницы в конце коридора.
— Марко, сколько тебе лет?
— Тридцать пять, — ответил он, пока мы спускались на первый этаж.
— Женат?
— Да, — сказал он, затем открыл дверь, оглядел местность и разрешил мне пройти.
— А дети? — поинтересовалась я.
— Жена беременна.
— Мои поздравления, — сказала я и последовала за ним на улицу.
— Спасибо, — бросил он, не отрывая взгляда от прилежащей территории.
— Ты учился в колледже? — спросила я, когда мы подошли к маминому кроссоверу «Мерседес», припаркованному у тротуара. Я разблокировала замки и открыла заднюю дверь.
— Нет, мэм. Армия. Силы особого назначения.
— Марко, спасибо за твою службу, — поблагодарила я. — Но все равно прости, что теперь ты застрял в колледже. Постараюсь, чтобы ты не особо заскучал.
— В скуке нет ничего плохо, — заверил он и подошел к задней дверце машины. — Она подразумевает безопасность.
Я промолчала, а Марко достал несколько контейнеров. Я схватила одежду на вешалках, перекинула ее через плечо, и мы пошли обратно.
Потребовалось несколько часов, чтобы забрать из машины все вещи, а потом разобрать их. Когда пришло время прощаться с мамой, она обняла меня так крепко, будто больше мы с ней никогда не увидимся. Я ощущала ее тревогу от того, что она оставляет меня одну. На протяжении полугода я была рядом с ней и иногда встречалась с психотерапевтом. Последний раз мы прощались во время моего отъезда во Францию, где меня почти изнасиловали и похитили, а моего телохранителя ранили. Я не отталкивала ее все это время, потому что она нуждалась во мне. Да и на самом деле, я в ней тоже.
Марко стоял за дверью, пока я украшала стены плакатами с пейзажами бело-песчаных пляжей и частных островов. На стол поставила фотографии в рамках. Парочку с родителями и мной на пляжах в Греции, парочку с нами на яхте в Средиземном море. Фотографии напоминали мне о счастливых временах, отчего я надеялась, что они принесут мне утешение и позволят окунуться в другой мир, если этот станет невыносим.
Чтобы заглушить все еще слышимый рэп, я включила песни в стиле кантри Люка Брайана [1] , затем встала на стул и развесила по периметру комнаты белую гирлянду. Полная темнота ночью не для меня. Я могла заснуть только со светом. В самом уголке, где стена встречалась с потолком, я нажала пальцем на гвоздик. Приблизившись, прищурилась, глядя на тонкий провод, тянущийся из потолка, и дернула за него.
1
Люк
Дверь распахнулась, и внутрь влетел Марко.
— Что такое?!
Душа в пятки ушла от такого неожиданного вторжения.
— Боже, Марко! Можно и постучать!
— Извините, мэм, просто…
— Это камера?
Он переступил с ноги на ногу.
— Да.
— Вы наблюдаете за мной?
— Нет.
Я спустилась со стула на пол и запрокинула голову назад, чтобы посмотреть в его глаза. Я не была низкой, но он просто огромен.
— Тогда почему ты сюда вошел?
— Срабатывает сигнализация, если к камере прикасаются, — объяснил он.
— Откуда мне знать, что ты не будешь подсматривать, как я переодеваюсь?
— Не буду.
— А если я парня приведу?
Он отрицательно покачал головой.
— Сначала я обыщу его, но запись смотреть не буду.
Хоть я и понимала цель этих мер, все же в моей комнате никогда не было камеры. Я терпеть не могла того факта, что теряю остатки своей личной жизни.
— А где другие камеры?
— В коридоре. У центрального и черного входов. У центральной и черной лестниц. И в подвале. Если там кто-то появится, мы сразу же узнаем.
Непонятно успокоила ли меня эта информация или совершенно потрясла.
— В университете дали разрешение на их установку?
— Мэм, мне все равно, дают они разрешение или нет. Ваша безопасность превыше всего.
Меня слегка утешило то, что ради моей защиты он намеревался пойти против устава университета. Но в то же время это означало, что я должна быть осторожна. Готова ко всему. А также обеспокоена своей безопасностью — особенно пока не поймают тех французов.
— Когда я познакомлюсь с твоим напарником? Ты же со мной не целыми сутками будешь.
— Он здесь.
— Где вы оба будете, когда не находитесь со мной? — поинтересовалась я.
Его губы дернулись, будто он не хотел признаваться.
Я перевела взгляд на свою маленькую комнату.
— Со мной вы точно не останетесь.
— У нас свои комнаты, — признался он. — Я в соседней. А он — напротив.
— А как же твоя жена? Когда ты с ней встретишься?
— Она понимает, что такая у меня работа. И уверяю: пока я на службе, все мое внимание сосредоточено на вас.
— Думаешь, они меня здесь найдут?
— Мы не знаем, работали ли они в одиночку или с другими подельниками. Вы знаете, насколько часто каждый день случаются попытки похищения ребенка из богатой семьи?
— Да. Именно поэтому меня охраняли всю жизнь.
Он кивнул, удостоверившись в моей сознательности.
— Вы сегодня никуда не собираетесь?
— Кроме тебя я здесь никого не знаю. Так что никуда. Скорее всего, буду в комнате.
— Можно ваш телефон? — спросил он.
Я подошла к столу и взяла его.