Только ты

Лоуэлл Элизабет

– Почему нет? – спросил Рено спокойно. – Тебе понравилось целовать меня.

– Нет.

– Не лги, gata. Я чувствую это.

– Ты… ты громила и вор.

– Ты наполовину права. Я воюю, я с ружьем. Но что касается воровства… Я беру только то, что является моим по праву, – жемчуг, кольцо, журнал – и девушку с золотыми глазами.

– Игра была нечестной, – проговорила Ева в отчаянии, когда Рено снова наклонился к ней.

– Это не моя вина. Не я сдавал карты.

Рено лениво прикоснулся ртом ко рту Евы, слушая, как ее напряженные губы пытаются что-то возразить.

– Но… – начала она.

– Тихо! – Рено пресек протест девушки тем, что куснул ее нижнюю губу. – Я выиграл тебя – и я намерен этим воспользоваться.

– Нет!.. Прошу, не надо!.

– Не беспокойся, – Рено медленно оторвался от губ Евы. – Тебе понравится. Я позабочусь об этом.

– Отпусти меня! – взволнованно воскликнула Ева.

– Ни в коем случае. Ты моя, пока я не решу по-другому.

Он улыбнулся и поцеловал бешено пульсирующую жилку у нее на горле.

– Если ты будешь по-настоящему хорошей, – сказал он негромко, – я отпущу тебя через несколько ночей.

– Мистер Моран, пожалуйста, поймите, я не собиралась проигрывать. Просто мистер Слейтер слишком пристально наблюдал за мной.

– И я тоже.

Рено поднял голову и с любопытством посмотрел на Еву.

– Ты все карты мне сдавала с низа колоды. Почему?

Ева заговорила быстро, стараясь убедить его и в то же время не глядя в знойную, чувственную глубину его глаз, которые жгли и сверкали, словно самоцветы.

– Я слишком хорошо знала Рейли Кинга и Слейтера. Тебя же я не знала.

– Значит, ты приготовила мне удел быть пристреленным, когда убегала с банком!

Появившийся на ее щеках румянец можно было рассматривать как признание своей вины.

– Я не думала, что все обернется таким образом, – пробормотала она.

– Но именно так все вышло, а ты ничего не сделала, чтобы помешать атому.

– Я стреляла в Стимера, когда он целился в тебя!

– Из чего? – насмешливо спросил Рено. – Бросила в него золотой монетой?

– Из короткоствольного пистолета. Я ношу его в кармане юбки.

– Удобно. И тебе часто приходится расчищать себе пулями дорогу после карточной игры? – поинтересовался Рено.

– Нет.

– Очень хорошая шулерша, да?

– Я не шулерша. Как правило, по крайней мере… Я только…

Ее голос дрогнул и замер.

Настроенный весьма скептически в отношении невиновности Евы, Рено приподнял черную бровь и с любопытством ожидал, когда она подыщет нужное слово.

– Я слишком поздно поняла, что Слейтер знает о моем шулерстве, – горестно призналась Ева. – Я знала, что он жульничает, но не могла его поймать. Поэтому я проиграла тебе, когда должна была выждать и дать похвалиться Слейтеру.

– Ну да, кольцо с изумрудами, – кивнул Рено. – С твоими картами тебе надо было пойти по крайней мере еще на один прикуп. Ты этого не сделала, и я выиграл кон, потому что у Слейтера не было времени добрать, чтобы иметь фуль.

Ева была поражена точностью рассуждений Рено.

– Ты игрок?

Он покачал головой.

– Тогда откуда ты знаешь про Слейтера?

– Очень просто. Когда он сдавал, он выигрывал. Затем ты начала выходить из игры слишком быстро, и я стал выигрывать, имея карты, которые выигрывать не должны.

– Кажется, твоя мама не имела привычки растить глупых детей, – пробормотала Ева.

– О, я один из самых бестолковых, – сказал Рено лениво. – Видела бы ты моих старших братьев, особенно Рейфа.

Ева прищурилась, пытаясь представить, как это можно быть проворнее Рено. Ей это не удалось.

– С объяснениями все? – вежливо осведомился Рено.

– А что?

– А вот что.

Рено наклонился и прижался ртом ко рту Евы. Когда он почувствовал, что Ева напряглась под ним, как бы собираясь сопротивляться, он прижал ее посильнее, напомнив о недавнем уроке. Когда дело касалось физической силы, у нее не было шансов против Рено Морана.

В порядке эксперимента Ева расслабилась, желая проверить, ослабит ли Рено давление на нее, если она не будет сопротивляться.

В тот же миг тяжесть куда-то улетучилась, и она ощущала только волнующий чувственный контакт с его телом, начиная от плеч и кончая ступнями.

– Теперь отдай мне поцелуй, – шепнул Рено.

– И после этого ты меня отпустишь?

– После этого мы и будем решать.

– А если я не поцелую тебя?

– Тогда я возьму то, что уже мое, и плевать мне на то, чего ты хочешь.

– Ты не сделаешь этого, – прошептала она неуверенно.

– Спорим?

Ева посмотрела в холодные зеленые глаза, которые были так близко от ее глаз, и поняла, что ей не следовало вступать в игру с Рено Мораном.

Она хорошо разбиралась в людях, но не могла понять этого человека.

В ушах Евы звучал совет дона Лайэна:

«Если ты не знаешь, блефует ли человек, и не можешь сделать первую ставку, сложи свои карты и жди, когда к тебе придут лучшие».

3

Ева приподняла голову и сложила трубочкой дрожащие губы, чтобы отдать Рено поцелуй, который он требовал. После быстрого прикосновения к его рту она отпрянула, чувствуя, как колотится сердце.

– Ты называешь это поцелуем? – спросил Рено.

Она кивнула, ибо была слишком взволнована, чтобы говорить.

– Я должен был сообразить, что в этом ты будешь жульничать, как и в картах, – сказал Рено с возмущением.

– Я поцеловала тебя!

– Так перепуганная девственница целует своего первого мальчишку. Ты же не девственница, а я не деревенский парень.