Толкование на четырнадцать Посланий святого апостола Павла
Шрифт:
Глава 14
(1) Держитеся любве, ревнуйте же духовным, паче же да пророчествуете. «Итак, поскольку любовь есть достояние столь великое, приобретение ее почитайте делом великим, не оставаясь, однако ж, в нерадении о духовных дарованиях; и предпочтительно другим возлюбите пророчество». Ибо Апостол снова смиряет высокомерие, величающееся дарованием языков.
(2) Глаголяй бо языки не человеком глаголет, но Богу: никтоже бо слышит, духом же глаголет тайны. [Апостол здесь одновременно] делает две вещи. Коринфян обвиняет в честолюбии и дает видеть потребность дарования. Оно дано
(3) Пророчествуяй же человеком глаголет созидание и утешение и утверждение, потому что все слышат, что говорит он.
(4) Глаголяй языки себе зиждет. Ибо присутствующие не понимали того, что говорил он.
А пророчествуяй Церковь зиждет. Ибо, видя и откровение помыслов, и обнаружение тайно совершающегося, получали весьма великую пользу. И чтобы не пришло кому на мысль, будто бы Апостол говорит сие, побуждаемый завистью, он по необходимости присовокупил:
(5) Хощу же всех вас глаголати языки, паче же да прорицаете: болий бо пророчествуяй, нежели глаголяй языки, разве аще сказует, да Церковь созидание приемлет. Апостол ясно дал видеть, почему сказал паче. «Я не умаляю, — говорит он, — дарования, но ищу его потребности. Когда нет истолкователя, тогда лучше пророчество, потому что от него больше пользы».
(6) Ныне же, братие, аще прииду к вам языки глаголя, кую вам пользу сотворю, аще вам не глаголю или во откровении, или в разуме, или в пророчествии, или в научении? Апостол снова ввел собственное свое лицо, утешая тем обвиняемых. «Пришедши к вам и говоря разными языками, — говорит он, — какую пользу принесу вам, если не преподам учения, открывая вам сокровенные тайны, путеводя к Божественному и предлагая приличные для вас советы?» Представляет же и сравнение, соответственное предлагаемому слову.
(7) Обаче бездушная глас дающая, аще сопель, аще гусли, аще разнствия писканием не дадят, како разумно будет пискание или гудение? (8) Ибо аще безвестен глас труба даст, кто уготовится на брань? И сами вы знаете, что и свирель, и гусли имеют нужду в какойто мерности и в искусстве. Ибо при этом, будучи и неодушевленными, издают некий стройный звук. Если же кто без этого употребит их в дело, исполнение не имеет значения. Так и труба, если прозвучит невоинственно, не вооружает воинов.
(9) Так и вы, аще не благоразумно слово дадите языком, како уразумеется глаголемое? Будете бо на воздух глаголюще. (10) Толицы убо, аще ключится, роди гласов суть в мире, и ни един их безгласен. Что для гуслей стройная мерность и для трубы — военный знак, то для языков сказание. Ибо когда присутствующие не понимают, слова напрасно разливаются в воздухе.
(11) Аще убо не увем силы гласа, буду глаголющему иноязычник, и глаголющий мне иноязычник. Апостол то же самое сказал иными словами.
(12) Тако и вы, понеже ревнителе есте духовом, к созиданию Церкве просите, да избыточествуете. В укоризну назвал Апостол коринфян ревнителями духовом. Повелевает же им все делать для пользы церковной.
(13) Темже глаголяй языком да молится, да сказует. Проси, говорит Апостол, Давшего тебе дарование языков приложить и дарование сказания, чтобы мог ты принести пользу Церкви.
(14) Аще бо молюся языком, дух мой молится, а ум мой без плода есть. Плодом для говорящего служит польза слушающих. Сие сказал Апостол и в Послании к Римлянам: да некий плод имею и в вас, якоже и в прочих языцех (Рим. 1, 13). Посему, «беседуя на другом языке и не предлагая присутствующим сказания, не буду иметь никакого плода, потому что они не получат пользы».
(15) Что убо есть? Помолюся духом, помолюся же и умом: воспою духом, воспою же и умом. Духом называет Апостол дарование, а умом — изъяснение сказанного. Говорит же, что беседующему на ином языке, во псалмопении ли то, в молитве ли, в учении ли, надлежит или самому быть переводчиком к пользе слушающих, или другого, способного на это, брать в сотрудники к учению.
(16) Понеже аще благословиши духом, исполняяй место невежды како речет аминь по твоему благодарению, понеже не весть, что глаголеши? Невеждою (простолюдином) называет Апостол состоящего в чине мирянина, потому что и находящихся вне воинского чина привыкли называть простолюдинами.
(17) Ты убо добре благодариши, но другий не созидается. «Знаю, — говорит апостол, — что, вдохновленный Божиею благодатию, песнословишь ты Бога, но не знающий языка не понимает произносимого». Потом Апостол, стыдя коринфян, говорит:
(18) Благодарю Бога моего, паче всех вас языки глаголя. (19) Но в церкви хощу пять словес умом моим глаголати, да и ины пользую, нежели тмы словес языком. «Прежде вас сподобился я сего дарования, через меня и вы приняли благодать сию. Однако же, заботясь о пользе многих, ясное учение предпочитаю неясному». Потом продолжает с упреком:
(20) Братие, не дети бывайте умы: но злобою младенствуйте, умы же совершени бывайте. Не извращайте порядка и соревнуйте не малосмыслию, но незлобию детей, а у совершенных возрастом заимствуйте не лукавство, но сметливость.
(21) В законе пишет: яко иными языки и устны иными возглаголю людем сим, и ни тако послушают Мене, глаголет Господь. Пророческое это изречение (Ис. 28, 11); Законом же наименовал Апостол ветхозаветное Писание. Приведя свидетельство, присовокупляет он и толкование.
(22) Темже языцы в знамение суть не верующим, но неверным. Ибо различие языков поражает неверного. Сие и в день Пятидесятницы в Иерусалиме испытали собравшиеся там. Посему тотчас сказали: Не се ли, вси сии суть глаголющии Галилеане? И како мы слышим их кийждо свой язык, в немже родихомся, Парфяне, Мидяне и так далее? (Деян. 2, 7–9).
А пророчество не неверным, но верующым. У Апостола одна цель — польза многих. Почему и коринфянам советует предпочитать пророчество, как доставляющее пользу всему обществу. Пользу же пророчества показывает в последующих словах: