Толкование сновидений. Введение в психоанализ
Шрифт:
Этот аспект теории Фрейда сейчас, в конце XX в., пользуется дурной славой. Современные женщины находят оскорбительным то, что их считают управляемыми завистью к пенису и низшими по отношению к мужчинам. Фрейд считал развитие «сверх-Я» и, следовательно, моральных ценностей у женщин не таким сильным, как у мужчин, так как последние управляются страхом кастрации. Кроме того, утверждение, что дети обнаруживают сексуальное влечение, рассматривается как отталкивающее в свете рассуждений о сексуальном домогательстве, которые так модны сейчас во многих типах психиатрии. Это отчасти верно потому, что Фрейд первоначально также полагал, что его пациенты подверглись сексуальному домогательству, но впоследствии отказался от этой точки зрения и пришел к выводу о воображаемой природе первоначальной травмы. Иными словами, современная психиатрия этого типа регрессировала на сотню лет, как если бы психоанализ никогда не существовал. Выражаясь словами Фрейда, это превосходный пример того сопротивления, с которым, как был уверен Фрейд, его теория всегда будет встречаться.
На
Как уже упоминалось, одной из привлекательных сторон в теории Фрейда является широта ее охвата. Исходя из относительно малого числа уже рассмотренных концепций, Фрейд мог объяснить любой аспект человеческого поведения. Вот несколько примеров, демонстрирующих такое толкование. Юмор и остроумие рассматриваются как запретные желания. Работа шутки сродни работе сна. Шутка – это агрессивное или сексуальное высказывание. Согласно воззрениям Фрейда, никаких шуток не существует. В шутках, как и в вине, содержится истина.
Фрейд также отказывает в праве на существование случайности. И оговорка, и случайно вырвавшееся слово выражают подавленные желания. Для Фрейда нет мелочей, все имеет значение. Чье письмо не отправлено, чей адрес забыт, чья посуда разбита, чья одежда запачкана томатным соусом? Эти вопросы необходимо задать и на них необходимо дать ответ, что и делает теория Фрейда. Наконец, антропология и религия: Фрейд использовал Эдипов комплекс для объяснения феноменов тотемизма и табу, для объяснения религиозных убеждений.
В заключение следует сказать о том, что теория Фрейда является одной из самых влиятельных научных теорий XX в. Недавно на ее научные положения и их применение в терапии вновь обрушилась критика, например, Айзенк считает, что она оказывает гибельное воздействие на науку психологию. Несмотря на эту критику, психоанализ продолжает развиваться и в Америке, и в Европе. Он пользуется популярностью, особенно среди образованной интеллигенции вне психологических кругов, как подход к рассмотрению человека в целом. Похоже, что современная психология не нуждается ни в полном отвержении теории Фрейда, ни в ее полном принятии, как требовал классический психоанализ. Сейчас, в связи с современными исследованиями в области генетики и биохимии, настало время перейти к научному объяснению человеческой психологии.
Пол Клайн
Зигмунд Фрейд
Введение в психоанализ
Часть первая. Ошибочные действия
(1916 [136])
Предисловие
Предлагаемое вниманию читателя «Введение в психоанализ» ни в коей мере не претендует на соперничество с уже имеющимися сочинениями в этой области науки (Hitschmann. Freuds Neurosenlehre. 2 Aufl., 1913; Pfister. Die psychoanalytische Methode, 1913; Leo Kaplan. Grundzuge der Psychoanalyse, 1914; Regis et Hesnard. La psychoanalyse des nevroses et des psychoses, Paris, 1914; Adolf F. Meijer. De Behandeling van Zenuwzieken door Psycho-Analyse. Amsterdam, 1915). Это точное изложение лекций, которые я читал в течение двух зимних семестров 1915/16 и 1916/17 гг. врачам и неспециалистам обоего пола.
Все своеобразие этого труда, на которое обратит внимание читатель, объясняется условиями его возникновения. В лекции нет возможности сохранить бесстрастность научного трактата. Более того, перед лектором стоит задача удержать внимание слушателей в течение почти двух часов. Необходимость вызвать немедленную реакцию привела к тому, что один и тот же предмет обсуждался неоднократно: например, в первый раз в связи с толкованием сновидений, а затем в связи с проблемами неврозов. Вследствие такой подачи материала некоторые важные темы, как, например, бессознательное, нельзя было исчерпывающе представить в каком-то одном месте, к ним приходилось неоднократно возвращаться и снова их оставлять, пока не представлялась новая возможность что-то прибавить к уже имеющимся знаниям о них.
Тот, кто знаком с психоаналитической литературой, найдет в этом «Введении» не многое из того, что было бы ему неизвестно из других, более подробных публикаций. Однако потребность дать материал в целостном, завершенном виде вынудила автора привлечь в отдельных разделах (об этиологии страха, истерических фантазиях) ранее не использованные данные.
Вена, весна 1917 г. З. Фрейд
Первая лекция.
Уважаемые дамы и господа! Мне неизвестно, насколько каждый из вас из литературы или понаслышке знаком с психоанализом. Однако само название моих лекций – «Элементарное введение в психоанализ» – предполагает, что вы ничего не знаете об этом и готовы получить от меня первые сведения. Смею все же предположить, что вам известно следующее: психоанализ является одним из методов лечения нервнобольных; и тут я сразу могу привести вам пример, показывающий, что в этой области кое-что делается по-иному или даже наоборот, чем принято в медицине. Обычно, когда больного начинают лечить новым для него методом, ему стараются внушить, что опасность не так велика, и уверить его в успехе лечения. Я думаю, это совершенно оправданно, так как тем самым мы повышаем шансы на успех. Когда же мы начинаем лечить невротика методом психоанализа, мы действуем иначе. Мы говорим ему о трудностях лечения, его продолжительности, усилиях и жертвах, связанных с ним. Что же касается успеха, то мы говорим, что не можем его гарантировать, поскольку он зависит от поведения больного, его понятливости, сговорчивости и выдержки. Естественно, у нас есть веские основания для такого как будто бы неправильного подхода к больному, в чем вы, видимо, позднее сможете убедиться сами.
Не сердитесь, если я на первых порах буду обращаться с вами так же, как с этими нервнобольными. Собственно говоря, я советую вам отказаться от мысли прийти сюда во второй раз. Для этого сразу же хочу показать вам, какие несовершенства неизбежно присущи обучению психоанализу и какие трудности возникают в процессе выработки собственного суждения о нем. Я покажу вам, как вся направленность вашего предыдущего образования и все привычное ваше мышление будут неизбежно делать вас противниками психоанализа и сколько нужно будет вам преодолеть, чтобы совладать с этим инстинктивным сопротивлением. Что вы поймете в психоанализе из моих лекций, заранее сказать, естественно, трудно, однако могу твердо обещать, что, прослушав их, вы не научитесь проводить психоаналитическое исследование и лечение. Если же среди вас найдется кто-то, кто не удовлетворится беглым знакомством с психоанализом, а захочет прочно связать себя с ним, я не только не посоветую это сделать, но всячески стану его предостерегать от этого шага. Обстоятельства таковы, что подобный выбор профессии исключает для него всякую возможность продвижения в университете. Если же такой врач займется практикой, то окажется в обществе, не понимающем его устремлений, относящемся к нему с недоверием и враждебностью и ополчившем против него все скрытые темные силы. Возможно, кое-какие моменты, сопутствующие войне, свирепствующей ныне в Европе, дадут вам некоторое представление о том, что сил этих – легионы.
Правда, всегда найдутся люди, для которых новое в познании имеет свою привлекательность, несмотря на все связанные с этим неудобства. И если кто-то из вас из их числа и, несмотря на мои предостережения, придет сюда снова, я буду рад приветствовать его. Однако вы все вправе знать, какие трудности связаны с психоанализом.
Во-первых, следует указать на сложность преподавания психоанализа и обучения ему. На занятиях по медицине вы привыкли к наглядности. Вы видите анатомический препарат, осадок при химической реакции, сокращение мышцы при раздражении нервов. Позднее вам показывают больного, симптомы его недуга, последствия болезненного процесса, а во многих случаях и возбудителей болезни в чистом виде. Изучая хирургию, вы присутствуете при хирургических вмешательствах для оказания помощи больному и можете сами провести операцию. В той же психиатрии осмотр больного дает вам множество фактов, свидетельствующих об изменениях в мимике, о характере речи и поведении, которые весьма впечатляют. Таким образом, преподаватель в медицине играет роль гида-экскурсовода, сопровождающего вас по музею, в то время как вы сами вступаете в непосредственный контакт с объектами и благодаря собственному восприятию убеждаетесь в существовании новых для нас явлений.
В психоанализе, к сожалению, все обстоит совсем по-другому. При аналитическом лечении не происходит ничего, кроме обмена словами между пациентом и врачом. Пациент говорит, рассказывает о прошлых переживаниях и нынешних впечатлениях, жалуется, признается в своих желаниях и чувствах. Врач же слушает, стараясь управлять ходом мыслей больного, кое о чем напоминает ему, удерживает его внимание в определенном направлении, дает объяснения и наблюдает за реакциями приятия или неприятия, которые он таким образом вызывает у больного. Необразованные родственники наших больных, которым импонирует лишь явное и ощутимое, а больше всего действия, какие можно увидеть разве что в кинематографе, никогда не упустят случая усомниться: «Как это можно вылечить болезнь одними разговорами?» Это, конечно, столь же недальновидно, сколь и непоследовательно. Ведь те же самые люди убеждены, что больные «только выдумывают» свои симптомы. Когда-то слова были колдовством, слово и теперь во многом сохранило свою прежнюю чудодейственную силу. Словами один человек может осчастливить другого или повергнуть его в отчаяние, словами учитель передает свои знания ученикам, словами оратор увлекает слушателей и способствует определению их суждений и решений. Слова вызывают аффекты и являются общепризнанным средством воздействия людей друг на друга. Не будем же недооценивать использование слова в психотерапии и будем довольны, если сможем услышать слова, которыми обмениваются аналитик и его пациент.