Толлеус, искусник из Кордоса
Шрифт:
Но тот лишь напряженно смотрел в ответ, не двигаясь с места и не раскрывая рта.
– Это не требуется. Но мы настаиваем, чтобы вы сдали посох на время Турнира, – улыбнулся судья, чувствуя свою победу.
Бородач, словно очнувшись, сейчас же озвучил решение комитета еще раз.
– Но как же так? – Старик растерялся. – Меня даже на таможне пропустили без печати на посохе, чтобы я мог им пользоваться здесь! – Это последний довод, и Толлеус вцепился в него, словно утопающий в соломинку.
Но судья широко ухмылялся: таможня никакого отношения к судебному комитету не имеет. Здесь никто не сможет проверить, что искусник не делает нечто запрещенное своим инструментом.
Конечно,
– Выступишь – можешь погибнуть, откажешься – вышибут из посольства. Смерть или жизнь – выбор очевиден!
– Какая жизнь? Никому не нужен големщик, который не выступает на турнирах. Не будет работы, не будет маны. То есть в итоге все одно – скорый конец! – тут же возразил себе Толлеус.
– Я буду участвовать без посоха! – решившись, объявил кордосец. Он так и не понял, что рассуждал вслух и что его мысли были прилежно озвучены на всю арену.
Может, слова искусника тронули судей, может, они просто оказались не готовы к тому, что старик согласится. Но больше препятствий не чинили. Все терпеливо ждали, пока кордосский големщик отнесет посох в свою комнату. Ходил он долго. Отчасти из-за возраста. Отчасти потому, что, оказавшись на несколько минут один, лихорадочно принялся копировать плетения в нагрудный амулет. Все, конечно, не влезет. И, возможно, даже не понадобится. Но без них искусник чувствовал себя голым. Остаться без посоха, без его силы – это как потерять часть себя. Причем именно ту часть, которую трудолюбиво создавал и растил в течение всей жизни.
У самой двери Толлеуса нагнал Маркус. Хлопнув старика по плечу, посол поздравил его с достойной речью и пожелал удачи на Турнире.
Глава 16
Оболиус. Забияка
Кордосская делегация умчалась на Турнир, в мастерской остались лишь двое охранников. Оболиус, который не поехал вчера посреди ночи в гостиницу, завороженно смотрел, как вслед за роскошной каретой потянулись большие фургоны в окружении двух десятков человек на статных жеребцах. Причем все они были не простые воины, а самые настоящие искусники: подросток уже неплохо научился определять по ауре, кем человек является на самом деле. Так что это не просто караван с охраной, а весьма грозная сила.
Парня конечно же с собой не взяли, но по-другому и быть не могло. Хозяин в последнее время значительно подобрел и даже купил своему ученику билет на трибуну, стоивший, по мнению внука трактирщицы, просто невообразимой суммы денег. О подобном подарке Оболиус и не мечтал. Да что там – за последний месяц судьба ему надарила столько, что хватило бы на все дни рождения до конца жизни. Вроде бы господин – враг Оробоса, а относится лучше, чем иные родственники. Как так, совершенно непонятно.
А чего стоили уроки Искусства – пугающие и манящие одновременно! Старик, похоже, взялся за обучение всерьез. Вопрос «зачем» оставался открытым. Пока что подросток не ощущал тлетворного влияния заграничной скверны, как ни старался заметить в себе изменения. Для себя он решил, что до тех пор, пока все в порядке, есть смысл изучить как можно больше. Возможно, его знания пригодятся родине в борьбе с Кордосом. Именно поэтому парень без устали тренировался с утра до вечера, требуя от наставника еще и еще. Это приносило свои плоды: прогресс был налицо.
Правда, стала беспокоить постоянная головная боль. Не помутнение сознания, не мысли о том, что надо предать Оробос, нет. Иначе Оболиус тут же все бросил бы и сбежал. Скорее это напоминало обычную болезнь. Как-то он пожаловался старику на свое самочувствие, но тот лишь усмехнулся: «А ты как хотел? Это же тебе не посох!» Но потом успокоил, что ничего страшного в этом нет. Просто как мускулы болят после тренировки, так и тут: от частой практики наращивает «мышечную массу» аура. Это было похоже на правду, и парень продолжил занятия.
Бабка Сабана еще дома втолковывала, чтобы внук внимательно следил за кордосцем в надежде хоть чему-нибудь научиться. Но даже ей не могло прийти в голову, что заезжий искусник возьмется совершенно бесплатно обучать ее непутевого внука. Или все-таки она думала об этом? Мысли взрослых бывают очень загадочными. К сожалению, трактирщица сейчас далеко, поэтому спросить ее совета нет никакой возможности. Больше никто не мог подсказать подростку, к чему может привести такая учеба и как следует поступить.
Если бы Толлеус был чародеем, пусть даже не оробосцем, все обстояло бы по-другому. Тогда бы Оболиус без тени сомнения учился круглые сутки, причем в первую очередь для себя. Потому что чародеи – это верхушка общества. По статусу они даже выше аристократов, хотя среди них много неблагородных. Никто не откажется занять такое теплое место под солнцем, если вдруг появится возможность.
Странное дело. Искусство все вокруг клеймят как тупиковый путь, ведущий к саморазрушению. Кордосцы-де ни на что не годные слабаки. Но вот приехал старый искусник, собрал голема и с первой попытки прошел отборочный турнир! И что-то не похоже, что он слаб. Да, без посоха – наверное… Кстати, что это за Искусство такое, которому обучает его старик, которое без посоха? Оболиус никогда не слышал о таком.
Сейчас, пока он не погряз в Искусстве глубоко, приобретенные умения идут только на пользу. Теперь он тоже будет внушать некоторый страх и трепет, как все кордосцы. Когда Оболиус вернется домой, легко удастся произвести впечатление на Сабрину: дочка лавочника посмотрит совсем другими глазами на того, над кем раньше смеялась. Да и не только на нее: с некоторым удивлением парень недавно обнаружил, что красивых девочек вокруг много и каждая хочет с ним дружить. И ребята тоже – теперь никто больше не посмеет дразнить и обижать его.
Оболиус, занятый своими мыслями, сам не заметил, как вывел из стойла кобылу учителя и поскакал вслед за караваном. Улицы в столь ранний час были пусты. Остатки ночного тумана, красиво клубясь в первых лучах солнца, все еще плыли над дорогой, скрадывая звуки. Опасно, конечно, скакать так: вдруг в мостовой будет выбоина – тогда лошадь сломает ногу. Но ощущалась в этом и своя прелесть. Казалось, будто плывешь в волшебной молочной реке.
Сказка закончилась аккурат у Серебряной башни. Если через ворота Бронзового кольца подростка пропустили без проблем, то тут стражник оказался менее сговорчивым. Утопая по пояс в тумане, он выплыл из-под арки и, ковырнув пальцем в ухе, больно ткнул древком алебарды Оболиуса под ребра.