Толмач
Шрифт:
Юсуп, удобнее устроившись на стуле, отрицательно кивнул:
– Нет, дорогой, братья воевали, а я, младший, родителям помогать должен был. Как только война к Гудермесу подошла, мой отец пригнал грузовик, загрузил в него всех: маму, бабушку, мою семью и отвез к своей сестре. У отца – пять сестер. Одна, тетя Малика, живет в Каргалинской, на границе с Дагестаном. Там все и сидели, а мы с отцом – бегали, деньги надо было где-то брать. Иногда что-то в Дагестан отвозили, пару раз из Дагестана фрукты в Россию отправляли, продавали… Так, крутились кое-как, на еду хватало… Братья, пока живы были, тоже подбрасывали что-то. Старший брат, Ариф, давно в Москве живет,
– В Москве? – насторожился Тилле. – Чем он там занимается?
– У него своя фирма. Он давно там живет, прямо из Казахстана туда уехал. Женился на русской.
Тилле отметил все это у себя, попросив меня уточнить адрес московского брата.
– Дети с вами тут?
– Да, внизу, а где будут?.. Жена и дети. Жена после первой войны так в Каргалинской и сидела, а мы с отцом, когда тише стало, в Гудермес поехали, квартиры посмотреть. У меня все целое было, а отцовский дом разграбили полностью. Ну, моя квартира на восьмом этаже, не дошли, наверно. Да и брать у меня нечего. Клянусь жизнью, никогда лишней копейки не было, все своим трудом зарабатывали…
– Были ли у вас раньше проблемы с властями, с русскими?
Юсуп удивился:
– Зачем?.. Какие дела?.. Все как братья жили, пока этот проклятый чатлах страну не разбил…
– Кого он ругает? – поинтересовался Тилле.
– Горбачева.
Тилле покачал головой:
– Заметьте: русские Горбачева ненавидят так же, как немцы – Коля. Только одного – за то, что развалил империю, а другого – что свалил страну в одну кучу.
– Людям не угодишь, всегда недовольны, – неопределенно сказал я.
– В этом вы совершенно правы, – ответил Тилле. – Пусть теперь расскажет, что его привело сюда к нам.
Юсуп вздохнул, пробормотал что-то (можно было разобрать «алла» и «акбар») и спросил:
– С какого момента говорить?
Тилле ответил:
– С того, как вы почувствовали угрозу для себя и семьи.
Юсуп насупился, вздохнул:
– Угроза всегда была. Когда первая война началась, я и от русских, и от чеченцев у бабушки Патимат в горах прятался, чтобы в армию не взяли…
– Позвольте, но вы же говорили, что откупились от русской армии? – прервал его Тилле.
– Как откупились, дорогой?.. Просто нас отпустили – и все. Никаких бумаг не дали… Ни билета военного, ничего…
– Ну ладно, это с русскими. Но вы говорите, что у вас четыре брата погибли, так?.. И вы единственный сын. Не хватит ли чеченцам четырех бойцов из одной семьи? Зачем от чеченцев было прятаться?.. – справедливо заметил Тилле.
– Всех брали, людей мало было. – Юсуп утер лоб ладонью. – На всякий случай лучше подальше быть. Родители уже старые, дети – малые, кто их прокормит, если меня убьют?.. Я смерти не боюсь. Вот, как мы сейчас с вами, – он показал рукой, – так близко видел ее, клянусь кровью… Но стариков, детей жалко. Они без меня не проживут. Это не советское время, когда с голоду никто не умирал. Сейчас каждый за себя. Война у нас тоже много испортила – люди адаты нарушают, с тейпом не советуются, свой тукхум не уважают, старший-младший забывают, наглеют и беспредельничают. Война людей портит, я это точно говорю…
– Он прав, – откликнулся Тилле, выключая диктофон. – Я тут одного из Уганды, где война уже 80 лет идет, спрашиваю: «Вы изменились после того, как на войне побывали?» Он говорит: «Конечно, я научился убивать. И делаю это с удовольствием…» Вот и принимай потом такого… Как будто своих маньяков и убийц не хватает!..
– Вот-вот,
Тилле попросил перейти к фактам. Юсуп начал:
– Все дело в том, что я часто оставался ночевать в Гудермесе…
– Как в Гудермесе?.. Вы же только что говорили, что скрывались после 95-го года у бабушки Патимат в горах? – удивился Тилле.
Это замечание, в свою очередь, вызвало удивление Юсупа – что тут непонятного?.. Скрывался – да. Год, два, три – сколько можно?.. Как будто тихо стало. Вышел наконец. Начал в Гудермес ездить. Уже и семья хотела из Каргалинской возвращаться. Вдруг – вторая серия началась: опять войска, война. В один из майских дней Юсуп, проснувшись утром в Гудермесе, куда он в очередной раз пришел проверять квартиру, увидел из окна русские танки и БТР. Через какое-то время они ушли. А ночью вошли чеченские боевики и стали готовиться к бою. Юсуп видел, как они расставляли стрелков, как прятали во дворе машины и еще что-то в чехлах. Потом к нему в квартиру пришли три боевика, сказали, что тут удобная позиция для гранатомета. Что он мог ответить?.. Ему пришлось вместе с ними тащить на восьмой этаж эту махину. Угостил, чем было. Они поделились своим…
– Почему они выбрали именно вашу квартиру, вы можете объяснить? – спросил Тилле в упор.
– Могу, дорогой. У меня окна прямо через дорогу на русский штаб смотрят, – сразу же ответил Юсуп. – Туда какой-то ихний чурбанфюрер приехать должен был… Вот почему. Раньше там был райком, а сейчас штаб федералов. Для обстрела мое окно удобное – впереди вообще ничего не мешает, восьмой этаж. Правда, листья уже были на деревьях. Но они знали, как надо стрелять через листья, специальные прицелы имели.
Потом Юсуп подробно рассказал, как было дело. Под утро начался бой. Боевики дали из окна несколько прицельных выстрелов и разнесли весь второй этаж райкома-штаба. Русские засекли гранатомет и выстрелили в ответ из танка. Квартира загорелась. Юсуп вместе с боевиками еле успел выскочить и по чердакам перебраться в соседний дом. Потом боевики ушли, а он отсиживался на крыше и только поздним вечером решил выйти и осмотреться.
Спустился вниз, а там сразу напоролся на русский патруль. Патруль обыскал его, нашел паспорт, сунул туда нос и увидел, что Юсуп живет в этом подъезде, откуда вчера бил гранатомет. Они вошли в подъезд, по почтовым ящикам узнали, в какой именно квартире Юсуп жил, не поленились подняться наверх. И убедились, что полквартиры снесено танком, а он и есть тот боевик, который вчера из гранатомета убил генерала. Это был приговор. Его взяли в лагерь, где он и сидел до тех пор, пока отец не собрал деньги – много денег – и не выкупил его:
– Мы сейчас вообще за все должны платить, клянусь хлебом! Вот за глоток воздуха – тоже! У нас каждое село по пятьдесят тысяч рублей в месяц русским собакам платит, чтобы они не бомбили… Что я в лагере видел – даже вспоминать не могу. И не хочу. Вот, в двух местах голову разбили, – наклонил он голову и показал хорошо видные на стриженой голове свежие шрамы.
– Да, да, не надо. Слава богу, вас выкупили оттуда, – ответил на это Тилле, а мне добавил: – Видите, и у коррупции есть свои положительные стороны: за деньги можно выкупить, а без денег могли бы и убить, пожалуй. Только объясните мне, как мог русский патруль увидеть ваш паспорт, если он, по вашим словам, сгорел вместе со всеми документами в квартире? – вдруг жестко уточнил он.