Толстая Говядина
Шрифт:
— Что это? — спрашиваю я, поворачиваясь к Лисандру.
— Мой уретральный зонд, — урчит он с довольной улыбкой. — Для моего члена.
Я хмурюсь, а затем открываю рот, когда меня осеняет понимание. Вместе с этим приходит мощная волна возбуждения. Я облизываю губы, взвешивая стержень в руке. Он тяжелый, толщина неожиданно ошеломляющая.
— Он входит полностью? — спрашиваю я, изучая его твердый член.
— Хочешь выяснить? — спрашивает он, склонив голову набок.
— Ты слишком доверчив, — говорю я ему, пальцы уже чешутся засунуть толстый кусок металла
— Ну, ты доверяешь мне свою задницу, так что, думаю, мы квиты, — говорит он с озорным блеском в глазах, и я смеюсь, внезапно такая легкая, такая жизнерадостная, что, кажется, я счастлива. Я просто чувствую себя так естественно, разговаривая с ним. Как будто мне не нужны фильтры. Такое чувство, что я могу сказать что угодно, и я все равно понравлюсь ему.
Со мной такое впервые, и я так дорожу этим, что моя грудь сжимается от нежности.
Лисандер лезет в открытый ящик и достает смазку. Он ложится на спину и делает мне знак приблизиться к нему.
— Ложись на меня сверху и подставь мне свою задницу. Ты можешь поиграть с моим членом, пока я готовлю тебя.
Я брызгаю немного смазки на руку и размазываю ее по стержню. Затем ложусь, прижимаясь бедрами к его груди, мое лицо на уровне его промежности. Когда он обхватывает мои ягодицы с одобрительным бормотанием, я слизываю густую жидкость с его члена, заставляя его подергиваться.
— Мы будем трахаться, как собаки во время течки, весь следующий месяц, — говорит он непринужденно, хотя его голос становится напряженным, когда я прижимаю палец к его щели, чувствуя, как она пульсирует, открываясь и закрываясь. — Просто чтобы ты знала, малышка Джуд. Отмени все встречи.
Я фыркаю, погружая смазанный палец в его щель, и он хмыкает, массируя мои ягодицы медленными, глубокими движениями.
— Ну, у меня есть работа. Завтра в пять утра, так что…
— Нет, у тебя нет работы, — говорит он, и прежде чем я успеваю сформулировать ответ, он прижимает скользкий палец к моему анусу, нежно обводя его. — Ты не работаешь.
Теперь моя очередь звучать напряженно, когда я бросаю ему вызов:
— О да? Что дает тебе право принимать такое решение?
Я прижимаю гладкий кончик стержня к его щели, удовлетворенная, когда слышу его резкий вдох, и просто держу его там, пока щель пульсирует, выпуская преэякулят.
— Я не знаю, — ворчит он. — Может быть, тот факт, что у меня в подвале твой потенциальный убийца? Потужься, детка.
Я делаю, как он говорит, и он вводит в меня палец, заставляя меня дрожать.
— О… О, черт. Нечестно.
Он засовывает палец глубоко внутрь и медленно вытаскивает, оставляя после себя легкое жжение.
— Будь разумна, малышка. Ты — мишень, и я еще не разобрался с этим, потому что слишком занят, трахая тебя. Ты останешься здесь. Или можешь пойти, я думаю. Посмотрим, как тебе понравится работать с четырьмя телохранителями, постоянно окружающими тебя, в то время как твоя пизда будет весь день умолять о моем члене.
Он снова толкается, заставляя меня задыхаться, и мне этого достаточно. Медленно я позволяю стержню-зонду опуститься в открытую щель. Он
Я хочу застонать, потому что теперь, когда боль прошла, это кажется божественным, и мне действительно нужно больше. Но я хочу, чтобы он застонал первым. Это единственный способ пережить признание его правоты.
Которое я ненавижу.
Зонд полностью входит в его уретру, наружу торчит только более толстая ручка, и я обхватываю член кулаком, сразу же ощущая твердую форму с нижней стороны его ствола. Я поглаживаю его вверх-вниз одной рукой, и он глубоко стонет, подергивая бедрами. Я отпускаю член и тяну стержень обратно, вынимая его почти полностью.
— Ладно. Я не пойду на работу, — говорю я, снова проталкивая стержень внутрь, на этот раз преодолевая сопротивление.
Он снова дергается, издавая натянутый звук, и трахает мою задницу пальцем, тяжело дыша. Я наконец позволяю себе застонать, выгибаясь дугой, так что моя задница полностью обнажается, и он одобрительно хмыкает.
— Трахни меня этим, малышка, — хрипит он. — Точно так же, как я трахаю тебя.
Ему не нужно повторять дважды. Я хватаюсь за стержень, опираюсь на локоть и начинаю толкаться.
— Еба-а-а-ть, — выдыхает он, инстинктивно поднимая бедра навстречу моим толчкам. — Это… о, черт. Притормози, или я кончу.
— Ну и что? — спрашиваю я, ухмыляясь про себя и слегка ускоряясь. — Через минуту у тебя снова встанет, если то, что ты говоришь, правда.
— Ты распутница, — мрачно рычит он. Мгновение спустя давление, большее, чем раньше, давит на мою задницу, и я останавливаюсь, позволяя стержню опуститься в него, пока я дрожу и делаю глубокие вдохи. — Два пальца. И тебе лучше послушаться в следующий раз.
— И-идеально, — заикаясь, бормочу я, меняя позу, чтобы не упасть в обморок. — Я реально хотела… больше… трахаться.
— Хорошая девочка.
Я снова беру зонд и двигаю им вверх-вниз глубокими движениями, на этот раз не так быстро. Он стонет, приподнимая дрожащие бедра, и двигает пальцами внутри меня, растягивая. Я стону, выгибаясь навстречу ему, и наклоняюсь к его члену, чтобы слизать светло-коричневую жидкость, стекающую по стволу.
Его член такой напряженный и твердый, его яйца плотно прижаты к основанию, и я могу только представить, как ему это приятно. Он выглядит так, словно готов разрядиться в любую секунду, и я неохотно замедляюсь, надавливая длинными, плавными движениями, потому что не хочу, чтобы его сперма снова забрызгала всю комнату.
Я хочу, чтобы она была внутри меня.
И мы продолжаем, он тяжело дышит, моя задница высоко выгибается, пока он не убирает от меня пальцы и не говорит мне снова потужиться.
Когда три толстых пальца погружаются в меня, я боюсь, что не выдержу этого. Но я уже так хорошо растянута, так возбуждена и нетерпелива, что преодолеваю первоначальный дискомфорт, а потом наступает просто блаженство. Я полна, открыта для него, и когда его член напрягается с каждым толчком стержня, я оглядываюсь через плечо, и наши взгляды встречаются.