Толстая Говядина
Шрифт:
И все же я полна решимости. Мне давно пора перестать убегать от кредиторов моего отца, от его тени и от вещей, которые я хочу и слишком боюсь взять для себя. Я всегда убегаю. Всю свою жизнь. Но внезапно бег и погоня, кажется, приобретают другое значение. Я знаю, что могу снова бежать, но не для того, чтобы сбежать, а для того, чтобы Лисандер меня поймал.
А если кто-нибудь, кроме него, будет преследовать меня? Я должна остановиться и драться.
Мы спускаемся по лестнице и проходим через чистую, выложенную плиткой комнату с несколькими шкафами у стен. Следующая комната такая же чистая и опрятная, пол, стены
У него на голове мешок.
Он вздрагивает, когда мы входим, но не издает ни звука. Я тяжело сглатываю, уставившись на него. Его послали сюда убить меня, вероятно, в отместку за то, как Лисандр обошелся с двумя мужчинами, которые преследовали меня. Это было только сегодня утром? Так много всего произошло, что кажется, будто прошло гораздо больше времени.
— Привет, — говорит Лисандер, его голос внезапно становится таким холодным и враждебным, что я бросаю на него удивленный взгляд. — Я здесь хозяин. Надеюсь, твое пребывание здесь было удовлетворительным.
Дыхание мужчины участилось, но в остальном он по-прежнему молчит.
— Тебе, наверное, любопытно, что я с тобой сделаю, но дело в том, мой друг, что я пока не уверен. Ты пытался убить мою пару, так что, очевидно, я хочу убить тебя медленно и мучительно, но на самом деле это мало что даст для защиты моей леди. Если твои боссы поймут, что ты погиб здесь, в следующий раз они пришлют больше людей. Это будет неприятно. Вот почему у меня есть другая идея.
Он размашистым движением стягивает мешок с головы мужчины, и я узнаю его. Он был на похоронах моего отца, сообщал новость о долге, в то время как часть земли, что я бросила на гроб, все еще прилипала к моей руке.
Но он не смотрит на меня. Его глаза округляются от ужаса, когда он рассматривает Лисандера — рога, кольцо, костюм. Когда он, наконец, кричит, я неохотно признаю, что он продержался довольно долго. Лисандер пугает с первого взгляда.
И теперь он улыбается, обнажая свои белые зубы, и хотя его улыбка такая откровенная и красивая, в ней есть что-то хищное.
— Тебе следует бояться не меня, — говорит он, явно наслаждаясь собой. — Но ее.
Мужчина поворачивает ко мне заплаканное, покрытое пятнами лицо и на мгновение выглядит озадаченным. И я должна признать, что он прав. Почему я должна быть опаснее Лисандра? Очевидно, что нет.
— Детка, я бы хотел, чтобы ты показала нашему гостю, что ты делаешь с мужчинами, которые тебе угрожают, — говорит Лисандер, не в силах сдержать ликование в своем голосе. Я моргаю, секунду ничего не понимая, но потом… О!
Так вот почему он хотел, чтобы я надела эти тяжелые ботинки.
Я бросаю на нашего пленника долгий, пристальный взгляд, оценивая человека, которого послали сюда убить меня. Человека, у которого хватило наглости обратиться к убитой горем дочери и взвалить на нее незаконный долг ее отца. Человека, который, если бы не Лисандр, раздавил бы меня, причинил мне боль и делал бы со мной все, что ему заблагорассудится.
И когда я заканчиваю осмотр, я поднимаю ногу и наступаю ему на пах, стискивая зубы, когда он разражается душераздирающим криком. И тогда
Я так долго была беспомощна, что власть опьяняет.
Когда я отворачиваюсь, мужчина превратился в дергающуюся, рыдающую кучу страданий. Лисандер присаживается перед ним на корточки и спокойно говорит.
— Когда ты вернешься к своему боссу, ты в точности расскажешь ему, что здесь произошло. Ты объяснишь, как легко тебя схватили. И ты подробно расскажешь ему, как эта невысокая молодая женщина, которую ты должен был прикончить, превратила тебя в хныкающее месиво. И если кто-нибудь из твоей организации хотя бы посмотрит на нее, я приду за вами всеми. Это понятно?
Мужчина отрывисто кивает. Лисандер встает, поворачивается ко мне и предлагает руку.
— Мои люди избавятся от него. А пока, полагаю, я должен тебе ужин. Пойдем, маленькая Джуд. Ты очень хорошо справилась.
Я беру его за руку, и он выводит меня из подвала, поддерживая, когда я спотыкаюсь. Я цепляюсь за его мускулистое предплечье, наслаждаясь его огромным телом, пока мы не оказываемся на кухне, и садимся за стол, быстро накрытый шеф-поваром Лисандера.
— Завтра я хочу, чтобы ты обсудила свои предпочтения с Амелией, — говорит Лисандер, указывая на своего шеф-повара, которая тепло улыбается мне. — Она скорректирует меню так, чтобы оно подходило тебе. Я также покажу тебе дом. Теперь это твой дом. Твое место здесь. Со мной.
Хотя я еще не до конца уверена, и знаю, что пройдет время, прежде чем я действительно назову этот дом своим, я киваю. Я киваю, потому что теперь у меня есть надежда. Я уже знаю, когда смотрю на своего красивого, сильного минотавра, что он позаботится о моей надежде и превратит ее в доверие.
Я не могу дождаться.
Эпилог
Эпилог
— Я не могу поверить, что позволила тебе оплодотворить меня, — ворчу я, поднимаясь со стула, чтобы ткнуть мужа кулаком в его мускулистую грудь. — Ты у меня в долгу за это.
Он ухмыляется, как я и предполагала, и подхватывает меня на руки, не заботясь о том, что я сейчас размером с холодильник.
— Конечно, я твой должник, малышка Джуд. Каждый день с тобой — это подарок, за который я хочу отплатить тебе. Так скажи мне. Чем я могу порадовать тебя сегодня, моя милая, хорошо воспитанная жена?
Я фыркаю, прекрасно понимая, что он имеет в виду под «хорошо воспитанной».
— Ну, для начала, — начинаю я, как будто еще не знаю точно, чего я от него хочу, — я хочу, чтобы ты меня съел. А потом можешь отнести меня вниз. Ходьбу переоценивают.
Он фыркает, весело откидывая голову назад, и несет меня к своему массивному столу. Он задирает мое платье и усаживает меня сверху, раздвигая мои ноги, затем подтягивает ближе к краю, так что мне приходится ухватиться за него обеими руками, чтобы не соскользнуть.
— Это правда, малышка? Ты хочешь эту большую морду минотавра у себя между ног? Ты хочешь прокатиться на моем языке, держась за мои рога?
Я киваю, уже затаив дыхание, и он с довольным вздохом опускается на колени. Мгновение спустя он дразнит меня хорошо отработанными щелчками языка, прекрасно зная, как они превращают меня в хнычущее, возбужденное месиво.