Толстолоб
Шрифт:
Ее статья должна быть не просто набором красивых слов. Она хотела рассказать о людях из этой среды, и лучшего места их обитания нельзя было подыскать. Отсюда, из "Перекрестка" Джеррика сможет сделать самые лучшие наблюдения за пульсирующим сердцем этой сельской глубинки.
– О, боже, - взволнованно прошептала Чэрити, хватая Джеррику за голую руку.
– Они... смотрят на нас.
– Успокойся, - утешающе произнесла Джеррика. Но Чэрити была права. В тот момент, когда они вошли, взгляды всех находящихся в баре переместились на них. Огромные мужики в комбинезонах и рабочих ботинках. Пьющие пиво остановились
Тощий бармен в подтяжках и рубашке с короткими рукавами побрел в их сторону.
– Правда, Джеррика!
– горячо зашептала Чэрити.
– Мы не должны были...
– Чего изволите, дамы?
– перебил ее бармен высоким, пронзительным голосом.
– Два "Хайнекена", пожалуйста, - сделала заказ Джеррика.
Глаза у бармена расширились.
– "Хайнекен"? "Хайнекен"!
– воскликнул он, произнеся название, как "Хан-а-керн".
– Это - американский бар, дамы. И иностранного пива у нас не водится.
– О, что ж. в таком случае, два... "Бада"?
Бармен ухмыльнулся щербатой ухмылкой.
– Сейчас будет.
Чэрити нервно ерзала на стуле, вцепившись в колени руками.
– Я чувствую себя неловко.
Джеррика закурила свой "Салем".
– Почему?
– Посмотри на то, как я одета по сравнению со всеми остальными. Здесь все в джинсах.
– Если честно, Чэрити. Ты беспокоишься из-за каких-то глупостей. Какая разница, в чем ты пришла в бар?
– Я просто чувствую себя неуютно.
– Чэрити понизила голос.
– А как насчет всех этих пялящихся мужиков?
Джеррика оглянулась.
– Каких пялящихся мужиков? Ты параноишь. Никто на нас не смотрит. Никто не пялится. Да, когда мы вошли, все посмотрели на нас, потому что никогда раньше нас не видели. А теперь они вернулись к своим делам. Смотри.
Чэрити робко огляделась. Все остальные посетители вернулись к своим разговорам. Двое мужчин играли в бильярд, не обращая на них никакого внимания.
– Слава богу, - прошептала она себе под нос.
Господи,– подумала Джеррика. Не удивительно, что она не может удержать мужиков. Не удивительно, что они ей не перезванивают. Неужели Чэрити везде ведет себя так встревожено? Джеррика, напротив, чувствовала себя всецело погрузившейся в среду. Сквозь музыку она улавливала обрывки жаргонной речи. "Чертов плуг наткнулся на валун размером с бочку..." "Джори назвала меня кретином за то, что я купил движок с чугунным блоком цилиндров, говорит, что нужно было купить с алюминиевым. Едрен батон." "А когда мы открыли ту силосную яму - господь всемогущий! Обнаружили, что три акра зерна сгнило, из-за того, что Рой не знал, что у него течет крыша!"
Две молодых женщины, одетых, почти как Джеррика, сидели в дальней кабинке и дымили сигаретами.
– Говорю тебе, Джойс, - сказала одна.
– Я так сильно старалась получить общеобразовательную подготовку. Но когда подъехал автобус, меня трясло так сильно, из-за того, что Драк Уоттер изменяет мне, что я не смогла даже заполнить заявку.
– Не расстраивайся милая, те голодранцы из штата не дают мне талоны на питание. Говорят, что я зарабатываю слишком много денег в швейном цеху! Можешь в такое поверить?
Да, здесь был совершенно другой мир. Настоящий и лишенный внешнего лоска. Реальные люди с реальными проблемами. Типичный бар в крупном городе был бы полон псевдо-пост-яппи, слушающими "Зе Кью" и хвастающимися новым "Лексусом" с сидиплеером "Накамичи" и акустической системой из 12-ти динамиков, либо жалующимися на поднявшуюся квартплату за лофт на Капитолийском холме.
Щелкали бильярдные шары. В пробковые мишени впивались дартсы. Затем музыкальный автомат сменил песню. "Смольная вода" Чарли Пикетта.
Джеррика задумчиво потягивала пиво. Ей не терпелось засесть за статью. Здесь было на что посмотреть, и было о чем написать.
– Я уже целую вечность не пила пиво, - прокомментировала Чэрити, нарушая тревожное молчание.
– Довольно вкусно.
По крайней мере, она, наконец, оживилась.
– Видишь? Я же говорила, что это место не такое уж и плохое. Но мысли у Джеррики уже начали слегка блуждать. Возможно, из-за алкоголя. Они пробудут здесь две недели. Две недели,– подумала она. Достаточно времени, чтобы написать статью, но...
Господи. Смогу ли я продержаться?
Это был страшный вопрос, и она уже задавала его себе.
– Ты в порядке?
– спросила Чэрити.
Джеррика стряхнула с себя внезапную оцепенелость.
– О, да. Я просто... немного задумалась.
– Задумалась о чем?
Здорово. И что она могла сказать? О, я просто гадала, смогу ли я продержаться две недели без секса? Нет, она не могла так сказать! Вместо этого, она соврала лишь наполовину.
– Я просто думала о своей статье.
– Это, наверное, интересно писать для такой крупной газеты, и знать, что сотни тысяч людей читают твои слова.
Действительно, это интересно, но только лишь поначалу.
– Ты привыкаешь. Поверь мне, ты забываешь об этом, когда ежедневно приходится иметь дело с построчными редакторами, выпускающими редакторами и литературными редакторами. Не говоря уже о боссе, который так же любезен, как бешеный пес. Но я не жалуюсь. Это хорошая работа.
Чэрити отхлебнула еще пива, расслабившись от осознания того, что большие злые деревенщины не собираются тащить ее в лес.
– Но каковы твои цели, долгосрочные цели? Чем ты хочешь заниматься через десять или двадцать лет?
Каверзный вопрос.
– Ну, я не хочу быть редактором и не хочу заниматься административным управлением.
– Джеррика задумалась, закуривая очередную сигарету.
– Я хочу быть лучшим журналистом в "Вашингтон Пост". Как тебе такое мое скромное устремление?
– усмехнулась она.
– И однажды я добьюсь своей цели, я знаю это... А как насчет тебя?
– Не знаю, - ответила Чэрити.
– Наверное, я не очень амбициозная. У меня хорошая работа, и пока мне хватает денег, чтобы оплачивать счета, мне не нужно ничего другого. Я хотела бы стать бухгалтером, но... я, наверное, стремлюсь к чему-то более обыденному.