Толстолоб
Шрифт:
– Глотай, шлюха. Понимаешь, Тределлу нравится идея, что вся эта ганста-нигга-молофья окажется в животе у белой сучки.
У Джеррики глаза собрались в кучу. Просто... сделай это. А затем в горле у нее что-то щелкнуло, и она с усилием проглотила сперму, словно огромный комок соплей. Только не блевани,– снова взмолилась про себя Джеррика. Она откинулась спиной на кирпичную стену переулка, ее палец выскользнул из его прямой кишки, другая рука небрежно легла в лужу безымянной слизи.
– Да, вот это хорошая белая сучка.
– Тип шагнул вперед и вытер член об ее безупречные светлые волосы.
– Тределл всегда живет на широкую ногу, - сказал он.
– О, да.
Все уже кончилось, но так ли это? Что дальше? Он может прикончить ее здесь, и никто никогда не узнает.
– Пожалуйста, - прохрипела она.
– Пожалуйста, не убивайте меня.
– Едрен батон, - сказал он, возвышаясь над ней.
– Я не сбираюсь убивать тебя, детка. Ты - хороший клиент.
– Его улыбка не угасала. Она, казалось, прорезала жаркую тьму переулка. Затем он бросил ей маленький пакетик кокаина.
– Возвращайся, когда понадобится еще. Спросишь Тределла.
2
– Все до единой, - сказал Хэлфорд. Теперь он сам закурил сигарету, что было для монсеньера редкостью. Вверх взвилась струйка дыма.
– Господи, монахини. Все были убиты.
Александер чувствовал, что есть во всей этой истории нечто подозрительное. Теперь он понял, что именно.
– Почему ты не рассказал мне?
– Не было необходимости, Том...
– Не было необходимости?
– Да.
– Ответ Хэлфорда был твердым.
– Ты - такой же, как я, Том. Такой же, как мы все. Мы служим Церкви так, как она считает нужным. Мы не задаем вопросов. Прав я или нет?
– Александер кивнул.
– Хорошо, ты прав. Но... черт. Убийство? А что насчет пациентов?
– В то время в аббатстве было всего четыре или пять человек. Все - находящиеся при смерти священники, и все они тоже были убиты. Довольно зверским образом.
Александер не стал спрашивать подробности. Но один вопрос он должен был задать. - У монахинь были следы сексуального насилия?
– Они были жестоко изнасилованы, - ответил монсеньер.
– Все они. Но есть кое-что еще...
– Что?
– Двое монахинь, собственно, сама аббатиса и старшая сестра, их звали Джойслин и Грэйс, соответственно...
Александер нахмурился. Меня, что, волнует, как их звали? У Хэлфорда был талант растягивать историю.
– И что с ними?
– Я хочу, чтоб ты знал. Черт, Том, когда это произошло, я был моложе, чем ты сейчас. Я стремился стать монсеньером, пять лет безвылазно сидел в семинарии. Другими словами, сам я не ездил в Роксетер, но нечаянно подслушал обсуждение. Это было нехорошо. И еще я читал отчет епархии.
– И?!
– рявкнул Александер.
Глаза у Хэлфорда потемнели и стали очень печальными.
– Джойслин, аббатиса, и сестра Грэйс...
– Что, ради всего святого! Говори же, не тяни!
– воскликнул Александер.
– Какое-то время они еще оставались в живых, - признался монсеньер.
– Сколько?
– О, всего пару часов, после того как их обнаружили. Они умерли еще до приезда скорой. Но этой пары часов было достаточно...
– Достаточно для чего?
– Для того, чтобы рассказать, Том. Я в том смысле, что перед смертью они успели дать идентичное описание убийцы.
Гремящим голосом Александер произнес:
– Рассказывай.
– А вот тут самое странное. Сомневаюсь, что я вообще поверил бы в это. Не забывай, это были монахини-затворницы, епифанистки. И на них напали и зверски изнасиловали.
– Боб, если не прекратишь тянуть кота за яйца, я дам тебе под зад так, что улетишь до собора Святого Петра.
Хэлфорд ему поверил.
– Перед смертью они обе дали описание насильника.
– Хэлфорд рассеянно почесал щеку.
– Они сказали, что это был ребенок.
Александер поморщился.
– Ребенок? Брось, Боб.
– Именно так они сказали. Когда епархиальный психолог спросил про возраст, они сообщили, что нападавшему на вид было лет десять. Ребенок, Том. Ребенок.
– Думаешь, я поверю, что какой-то ребенок перебил в аббатстве всех монахинь и священников?
– Но они рассказали не только это. Ну, конечно... после такой-то травмы? Уверен, что они бредили.
– Тут в глазах монсеньера возник вопрос.
– А может ли бред быть общим? Или галлюцинации? Могут ли двое людей видеть одинаковые галлюцинации, Том?
– Да, иногда, - раздраженно ответил Александер. Ему нужны были ответы, а не клинические вопросы.
– Но редко. Это называется психоз на двоих, существует множество подтверждающей документации. Массовая истерия, коллективные галлюцинации. Но эти термины относятся к психопатии. Может, они все там спятили?
– Вряд ли, - сказал Хэлфорд. Казалось, он смотрел куда-то мимо Александера, мысленно возвращаясь к драме двадцатилетней давности.
– Даунинг ездил туда каждый месяц для проверки.
– Даунинг?
– Тогда он исполнял твои обязанности, работал в епархии мозгоправом.
– Хэлфорд сделал паузу.
– Это он обнаружил тела.
– Но если он проверял их каждый месяц - прошу заметить, психолог - он сразу бы понял, есть ли у монахинь признаки психопатии или любых других серьезных психических расстройств. Так что это исключает твою теорию общего бреда.
– Да, да, - еле слышно пробормотал Хэлфорд.
– Похоже на то.
– Сдаюсь!
– Взгляд Александера стал острым, как кончик шила.
– Это розыгрыш? Я должен был догадаться? О чем, черт возьми, ты говоришь, Боб? Что это был за бред?