Толстый – спаситель французской короны
Шрифт:
Бармен вытирал стакан. Долго, секунд, наверное, десять. Потом молча выбрался из-за стойки, взял Ленку за руку и повел.
В углу за сценой обнаружилась дверца. А за дверцей… Ленка почувствовала, что разочаровывается во французских барах, французских певцах и Франции вообще. За дверью было дымно. Так, «хоть топор вешай», как сказала бы Ленкина бабушка, войдя в комнату, где накурил Ленкин дедушка. Ленка на всякий случай огляделась: может, дедуля того? Тоже приехал на Луару и уже успел тут накурить? И французские певцы не виноваты?
Но дедушки поблизости
– Патрик! – и выбежала в бар. Только тогда она вздохнула свободно. Бармен вышел за ней:
– Кескё ву за вэ? (Что с вами?)
– Мерси, жё-вэ-бьен (Спасибо, я в порядке), – ответила Ленка, почти не коверкая французские слова, потому что из-за кулис вышел Патрик.
И тут свершилось чудо. Троечница Ленка вдруг начала понимать французские слова и, кажется, даже правильно их употреблять, потому что Патрик-француз понимал ее с полуслова. Иногда Ленка переходила на родной язык, когда не знала, как сказать по-французски, но Патрик все равно ее понимал или делал вид, что понимает. Если бы в ту ночь в бар отеля на Луаре нечаянно забрела Ленкина училка французского, она бы тут же поставила ей пятерку в полугодии, а может быть, даже и в году.
Они болтали о музыке, о погоде. Ленка поведала, что приехала на каникулы с братом и бабушкой (какая девчонка признается поп-звезде, что у нее, как у маленькой, есть нянька?!). Патрик, в свою очередь, рассказал, что отдыхает здесь с дедушкой, забавы ради давая концерты в баре, а скоро собирается на гастроли в Россию. Ленка оставила ему свой московский телефон, и Патрик обещал позвонить, а потом предложил прогуляться по ночной долине Луары. Ленкиным восторгам не было предела.
Все-таки Луара не Миссисипи. В смысле – климат не тот. Ленка это поняла, как только шмыгнула за ворота отеля следом за Патриком. От Луары дуло прохладным ветром. Не таким, конечно, как осенью от Москвы-реки, но Ленка все равно поежилась.
– Ожурдюи иль фэ фруа (сегодня холодно), – заметила она, чтобы поддержать разговор.
Патрик молчал. Ленка обернулась… Ее кумир исчез! Первая мысль была, что французская звезда испугалась ночной прохлады и сбежала греться в отель, не дождавшись Ленку. Но полминуты спустя послышался шум мотора, и откуда-то из-под земли выехала машина.
Ленка не разбиралась во французских тачках, но могла сказать, что эта тачка клевая и вполне может принадлежать Патрику. Ну, иностранцы, они такие – шагу без машины не сделают. «Пойдем погуляем» – это у них синоним: «Поедем покатаемся». Машина остановилась рядом с Ленкой, из окна высунулась Патрикова физиономия:
– Оля-э! Элен! (эй, Лена!)
Ленка запрыгнула в машину, и они поехали.
Фары светили так себе, дорогу было
Ленка зевала. Ночная долина Луары щетинилась стрижеными кустиками и башенками замков. Конечно, это было здорово: кататься по долине Луары с французской поп-звездой. Если бы еще не было так поздно (Ленку уже клонило ко сну), то была бы вообще лафа.
Патрик что-то насвистывал. Ленка узнала дурацкую французскую песенку, которую они пели в школе. Песенка была то ли про колокольчики, то ли про часы, но учить ее заставляли с такой строгостью, как будто это был российский гимн. От скуки Ленка начала подтягивать. У них вдвоем получалось неплохо.
Они подъехали к замку, Ленка узнала Амбуаз. Ночью он выглядел гораздо эффектнее, чем днем на экскурсии. Посеревший известняк сверкал в темноте. Ленка вылезла из машины и рассеянно устроилась на капоте.
– Офигеть! – кивнула она Патрику.
– Не говори! – ответил Патрик на чистом русском языке. Но Ленка не обратила на это внимания. Она уже успела привыкнуть к тому, что они друг друга понимают.
– Не хочешь прогуляться?– спросил Патрик, снова переходя на французский. Ленка согласилась.
Они пошли вдоль стен, цепляясь за кусты. Терраса Карла Восьмого стояла на мосту, по которому они въехали. Внизу плескалась Луара. Сама по себе терраска была внушительной: на даче такую не построишь, потому что пришлось бы выселить всех соседей, вот какая это была терраска. Огромная! Сама Ленка жила в немаленькой квартире, но, когда она созывала туда всех своих друзей на день рождения или так, побеситься, бабушка ворчала, что плюнуть некуда – всюду ребятня. Уж на терраске Ленка бы развернулась. Здесь могла спокойно поместиться вся школа и, пожалуй, половина двора. Ну и бабушке место нашлось бы, если бы она пообещала не ворчать…
Еще на террасе торчали флажки. Много! Желтые, темно-синие, с рисунками и без. Один показался Ленке знакомым – там было три полоски: белая, синяя и красная, только располагались они вертикально, а не горизонтально, как на российском флаге. Жаль, внутрь не войдешь. Внутрь можно только с экскурсией, а сейчас ночь и все экскурсоводы спят. Там старинные картины, старинная мебель, гробница Леонардо да Винчи…
Про гробницу Ленка вспомнила зря. Сразу стало жутко. Ночь, луна, старинный замок, из замка выходит привиде…
– Ой, мама! – Ленка схватила Патрика за руку и потащила к машине: – Поехали отсюда, быстро!
Патрик молча повиновался. Он был невозмутим, как памятник, – похоже, не видел привидения. А оно было! В белом балахоне, в широких белых штанах. Длинные седые волосы и борода по пояс развевались на ветерке. Для полноты картины не хватало только звенящих кандалов, но Ленке и без кандалов было страшно.
Патрик беззаботно рулил и насвистывал свою глупую песенку. Точно, не видел. Интересно, что он теперь подумает? Что Ленка ненормальная? Или просто вспомнила, что оставила в номере включенный утюг?