Том 01: "Копи царя Соломона", "Священный цветок", "Дитя из слоновой кости"
Шрифт:
– Каков удел человека, рожденного от женщины?
И из груди каждого участника огромного сборища вырвался ответный вопль:
– Смерть!
Постепенно отряды один за другим подхватывали песню, пока наконец ее не запела вся масса вооруженных людей. Мне было трудно разобрать ее слова, но я понял, что в ней говорилось о человеческих страстях, печалях и радостях. Казалось, это была то любовная песня, то величественно нарастающий боевой гимн и, наконец, погребальная песня, которая внезапно завершилась надрывающим сердце возгласом. От его эха, прокатившегося по окрестностям, кровь застыла в жилах. Затем вновь
Когда они приблизились, мы увидели, что это женщины, почти все старые. Их седые космы, украшенные рыбьими пузырями, развевались на бегу. Лица их были раскрашены полосами желтого и белого цвета, змеиные шкуры болтались у них за плечами, вокруг талии постукивали пояса из человеческих костей. Каждая из них держала в сморщенной руке маленький раздвоенный жезл. Всего их было десять. Возле нас они остановились, и одна из них, протянув свой жезл по направлению к скорченной фигуре Гагулы, воскликнула:
– Мать, старая Мать! Мы пришли!
– Так! Так! Так! – отозвалось престарелое олицетворение порока. – Зорки ли ваши глаза, изанузи, те, которые видят во тьме?
– Наши глаза зорки, Мать.
– Так! Так! Так! Открыты ли ваши уши, изанузи, те, которые слышат слова, не сошедшие с языка?
– Наши уши открыты, Мать.
– Так! Так! Так! Бодрствуют ли ваши чувства, изанузи, можете ли вы почуять запах крови, можете ли вы очистить страну от преступников, которые злоумышляют против короля и своих соседей? Готовы ли вы вершить правосудие Небес, вы, кого я обучила, кто вкусил от хлеба моей мудрости и утолил жажду из источника моего волшебства?
– Мы готовы, Мать.
– Тогда идите! Не мешкайте вы, хищницы. Посмотрите на убийц, – и она показала на зловещую группу палачей, стоявших позади нас. – Пусть они наточат свои копья. Белые люди, пришедшие сюда издалека, хотят видеть. Идите.
С диким воплем страшные исполнительницы ее воли рассыпались, подобно осколкам разбившейся вазы, по всем направлениям и, сопровождаемые стуком костей, висящих у них на поясе, направили свой бег в различные точки плотного круга, образованного массами людей. Мы не могли следить за ними всеми и поэтому сосредоточили свое внимание на изанузи, оказавшейся ближе других. В нескольких шагах от воинов она остановилась и начала дикий танец, кружась с почти невероятной быстротой и выкрикивая нечто вроде: «Я чую его, злодея!», «Он близко, тот, кто отравил свою мать!», «Я слышу мысли того, кто злоумышлял на короля!»
Все быстрее и быстрее становилась ее пляска, пока она не довела себя до такого безумного возбуждения, что пена хлопьями полетела с ее скрежещущих челюстей, глаза ее, казалось, выкатились из орбит, и видно было, что все ее тело сотрясает дрожь. Внезапно она замерла на месте и вся напряглась, как охотничья собака, почуявшая дичь. Затем, вытянув вперед свой жезл, она начала крадучись подползать к воинам. Нам казалось, что, по мере того как она приближалась, их стоическая выдержка поколебалась, и они подались назад. Что касается нас, мы следили за ее движениями, окаменев от ужаса. Передвигаясь на четвереньках, она оказалась перед ними вновь, остановилась, как собака, делающая стойку, и затем проползла еще шага два.
Конец наступил внезапно. С криком она вскочила и коснулась высокого воина своим раздвоенным жезлом. Сейчас же два его товарища, стоявшие рядом с ним, схватили за руки обреченного на смерть человека и вместе с ним приблизились к королю.
Воин не сопротивлялся, но мы заметили, что он с трудом переставляет ноги, как будто они парализованы, а его пальцы, из которых выпало копье, безжизненны, как у только что умершего человека.
Пока его вели, двое из группы отвратительных палачей вышли ему навстречу. Поравнявшись со своей жертвой, они повернулись к королю, словно ожидая приказа.
– Убить! – сказал король.
– Убить! – проскрипела Гагула.
– Убить! – эхом отозвался Скрагга с довольным смешком.
Не успели еще отзвучать эти слова, как страшное дело уже свершилось. Один из палачей вонзил свое копье в сердце жертвы, а другой для полной уверенности разбил ему череп своей огромной дубиной.
– Один, – открыл счет король Твала.
Тело оттащили на несколько шагов в сторону и бросили.
Едва успели это сделать, как привели другого несчастного, словно быка на бойню. На этот раз по плащу из шкуры леопарда мы увидели, что это важный человек. Вновь прозвучали ужасные слова, и жертва упала мертвой.
– Два, – считал король.
Кровавая игра продолжалась, пока около сотни мертвых тел не было уложено рядами позади нас. Я слышал о состязании гладиаторов при цезарях и о боях быков в Испании, но возьму на себя смелость усомниться в том, что это хоть вполовину настолько ужасно, как кукуанская охота на колдунов. Во всяком случае, состязание гладиаторов и испанские бои быков доставляли хоть какое-то развлечение зрителям, чего здесь, конечно, не было совершенно. Самый отъявленный любитель острых ощущений постарался бы избежать подобного зрелища, если бы знал, что именно он, собственной персоной, может стать участником следующего «номера».
Один раз мы не выдержали, поднялись и пытались протестовать, но Твала резко остановил нас.
– Пусть свершается правосудие, белые люди. Эти собаки – преступные колдуны, и то, что они должны умереть, справедливо. – Таков был единственный ответ, которым он нас удостоил.
Около половины одиннадцатого наступил перерыв. Охотницы за колдунами собрались вместе, очевидно утомленные своей кровавой работой, и мы думали, что представление закончено. Но это было не так. Неожиданно, к нашему удивлению, старуха Гагула поднялась со своего места, где она сидела скрючившись. Опираясь на палку, она заковыляла по открытой площадке.
Отвратительная старая ведьма с головой стервятника, согнувшаяся почти вдвое под грузом неисчислимых лет, представляла собой омерзительное зрелище, в особенности когда, постепенно набираясь сил, наконец начала метаться из стороны в сторону с не меньшей энергией, чем ее зловещие ученицы. Она металась вперед и назад, монотонно напевая себе под нос, и наконец бросилась на высокого мужчину во главе одного из полков и коснулась его. В рядах его подчиненных послышалось нечто вроде стона. Тем не менее два воина из полка схватили жертву и повели на казнь. Впоследствии мы узнали, что командир обладал огромным богатством и влиянием, поскольку приходился королю двоюродным братом.