Том 06: "Луна Израиля", "Клеопатра", "Жемчужина Востока"

Хаггард Генри Райдер

– Сегодня день твоего нового рождения, ты прошел таинство посвящения, и ты жив, Гармахис! Я рад этому. Встань, царственный Гармахис. Нет, не рассказывай о том, что с тобой было. Встань, возлюбленный сын Священной Матери. Идем же, прошедший сквозь огонь и познавший, что лежит за океаном тьмы. Идем же, о вновь родившийся!

Я поднялся и ошеломленный, потрясенный, с трудом вышел следом за ним из темноты святилища на яркий утренний свет. А потом я пошел в свои покои и провалился в сон. Сновидения не потревожили меня. Ни один человек, даже мой отец, не спросил меня о том, что я видел в ту страшную ночь или каким образом я разговаривал с богиней.

После описанных мной событий я с еще большим рвением стал поклоняться Матери Исиде и продолжил изучение ритуалов тех таинств, к которым у меня теперь был ключ. Более того, меня

посвятили в тонкости и хитросплетения дел политических, ибо ко мне из всех уголков Египта стали тайно приезжать знатные люди, сановники, и все они рассказывали о том, как яростно народ ненавидит царицу Клеопатру, и о событиях, которые происходят в стране. Наконец настал решающий день. Было это через три месяца и десять дней после той ночи, когда я на время покинул свою телесную оболочку и, продолжая жить, предстал перед Исидой, после чего было решено, что я займу трон Верхнего и Нижнего Египта с соблюдением всех правил и древних обрядов, но тайно. К священному дню коронации в Абидосе собралось тридцать семь человек, знатных и влиятельных, стремящихся бороться за возрождение Египта; каждый крупный город в каждом номе [17] прислал одного из своих вельмож. Они прибывали под разными личинами: некоторые выдавали себя за жрецов, другие – за паломников, идущих в Абидос, многие – за нищих. Среди них был и мой дядя Сепа, который, хоть и был одет как странствующий лекарь, вынужден был все время разговаривать очень тихо, чтобы не выдать себя своим голосом. Случилось так, что я узнал его именно по голосу, когда гулял, размышляя, по берегу канала, даже несмотря на то, что был поздний вечер и половину его лица, как принято у бродячих лекарей, скрывал большой капюшон.

17

Ном – греческое наименование округа в Древнем Египте.

– Чума на твою голову! – загремел он, когда я окликнул его по имени. – Неужели человеку нельзя побыть кем-нибудь другим хотя бы час? Ты хоть знаешь, каких трудов мне стоило научиться изображать из себя лекаря? А ты вот так берешь и узнаешь меня посреди ночи!

И потом, разговаривая своим обычным громким голосом, он поведал мне, как пришел пешком в Абидос, чтобы не встретиться со шпионами, которые рыскают вдоль Нила. Но возвращаться дядя собирался все же по реке или же переодеться кем-то другим, поскольку, из-за того что он выдавал себя за лекаря, по дороге ему приходилось заниматься врачеванием, хотя в этом он почти ничего не смыслил и теперь опасался, что многие люди между Ана и Абидосом могли пострадать в результате его невежества [18] . Но потом он громко рассмеялся и обнял меня, позабыв о своей роли, ибо он был слишком искренним человеком, чтобы выдавать себя за кого-то другого, и он бы так и пошел в Абидос, держа меня за руку, если бы я не напомнил ему об осторожности.

18

В Древнем Египте неумелому или небрежному врачу полагалось суровое наказание.

Наконец собрались все, кого ждали.

Была ночь, поэтому ворота храма закрыли. Внутри остались лишь тридцать семь избранных, мой отец, верховный жрец Аменемхет, старый жрец, сопровождавший меня в святилище Исиды; моя старая нянька Атуа, которая по старинному обычаю должна была подготовить меня к обряду помазания, и еще пять жрецов, давших священную клятву хранить тайну. Все они собрались во втором зале великого храма, я же, облаченный в белую одежду, остался один в галерее, на стенах которой начертаны имена семидесяти шести фараонов Древнего Египта, правивших до божественного Сети. Там я дожидался в темноте, пока не пришел мой отец, Аменемхет, со светильником в руке. Низко поклонившись мне, он взял меня за руку и вывел в большой зал. Там между огромными колоннами горели светильники, и их свет выхватывал из темноты скульптуры и рельефы на стенах, а также длинную череду из тридцати семи знатнейших вельмож и жрецов, которые, сидя в резных креслах, безмолвно дожидались моего появления. Перед ними, спиной к семи святилищам, был установлен трон, и вокруг него стояли жрецы, держащие священные символы и флаги. Когда я вошел в сумрак священного места, все вельможи встали и молча поклонились мне. Отец же подвел меня к ступеням трона и шепотом велел остановиться перед ним.

Потом он сказал:

– Вельможи и жрецы, потомки древних царских родов страны Кемет! Знатнейшие граждане Верхнего и Нижнего Египта, собравшиеся здесь по моему зову, слушайте же меня. Перед вами принц Гармахис, по священному праву крови и рождения потомок и наследник фараонов, древних царей, правивших нашей многострадальной страной. Я привел его сюда к вам, повинуясь обстоятельствам. Он – жрец, познавший самые сокровенные тайны Божественной Исиды, распорядитель таинств, наследный верховный жрец мемфисских пирамид, посвященный в священные ритуалы, совершаемые в честь Осириса. Кто-либо из вас, здесь присутствующих, сомневается в том, что он истинный потомок фараонов по прямой линии?

Он замолчал, и мой дядя Сепа, поднявшись со своего кресла, произнес:

– Мы тщательно проверили записи, о Аменемхет, и в том, что в его жилах течет кровь наших фараонов, сомнений нет. Он их законный наследник.

– Кто-либо из вас, здесь присутствующих, – продолжил мой отец, – сомневается в том, что этот царственный Гармахис по воле самих богов был призван к божественной Исиде, познал путь Осириса, прошел искус и был наделен правом стать наследным верховным жрецом мемфисских пирамид и их поминальных храмов?

Тут встал старый жрец, который был моим проводником в святилище Исиды той ночью, и ответил:

– Никто в этом не сомневается, о Аменемхет. Я знаю это, я сам проводил его посвящение.

Снова заговорил мой отец:

– Кто-либо из вас, собравшихся здесь, может сказать, что этот царственный Гармахис по неправедным деяниям, по порочности в сердце или в жизни, по коварству или по лжи не достоин стать повелителем Верхнего и Нижнего Египта?

Тут поднялся старый правитель Мемфиса.

– Мы проверили его праведность, о Аменемхет, и уверены в ней, в нем нет ни одного из этих пороков, – ответил он.

– Да будет так, – промолвил мой отец. – Значит, принц Гармахис, потомок Нектанеба, служителя Осириса, достоин занять царский трон. Пусть выйдет женщина Атуа и расскажет собравшимся о том, что предсказала в час смерти та, которая была моей женой, когда ее устами вещала богиня Хатор.

После этих слов старая Атуа вышла из тени колонн, проковыляла на середину зала и рассказала то, что уже было описано.

– Вы все слышали и теперь знаете, – сказал отец, когда она закончила. – Согласны ли вы с тем, что устами женщины, которая была моей женой, говорила богиня?

– Согласны, – ответили собравшиеся.

Снова встал мой дядя Сепа и обратился ко мне.

– Царственный Гармахис, ты слышал сказанное, – сказал он. – Знай же, мы собрались здесь для того, чтобы короновать тебя царем Верхнего и Нижнего Египта. Твой благородный отец Аменемхет отказался от своих прав на престол и передает их тебе. Эта церемония, увы, совершается без пышности, подобающей такому великому событию, ибо то, что мы делаем, должно пройти в величайшей тайне, иначе нам придется заплатить за это жизнью. Но самое страшное – мы погубим дело, которое для нас дороже жизни. Но священные древние обряды должны быть соблюдены, насколько позволяют сейчас обстоятельства. Узнай же, что сейчас произойдет, и если, узнав, твой разум не воспротивится, воссядь на трон свой, о фараон, и принеси клятву!

Священная земля Кемет уже давно стонет под греческим игом и трепещет от страха перед римским копьем. Древняя вера в египетских богов давно осквернена, а народ Египта сокрушен и влачит жалкое существование рабов. Но мы верим в то, что час избавления близок, и именем многострадального священного Египта, именем его древних богов, которым именно ты избран служить, мы призываем тебя, о принц, взять меч и стать нашим избавителем! Знай же, двадцать тысяч патриотов – сильных и преданных людей – поклялись ждать тебя и по твоему сигналу подняться, все как один, и предать мечу ненавистных греков и из их крови и плоти выстроить для тебя трон, который будет стоять на земле Кемет прочнее пирамид, такой трон, который сможет дать отпор даже римским легионам, которые не смогут поколебать его. И сигналом должна стать смерть этой бесстыжей блудницы Клеопатры. Ты должен будешь убить ее, Гармахис, тем способом, который будет тебе указан, и ее кровью освятить царский трон Египта.