Том 1. Шпион, или Повесть о нейтральной территории
Шрифт:
Взаимоотношения между пассажирами на борту судна, сами по себе занимательные и раскрывающие определенные манеры и черты американцев, развиваются на фоне приключений, которые выпадают на долю «Монтока» и его пассажиров. Здесь и погоня за «Монтоком» английского военного корабля, и схватка с арабами на африканском берегу, и жестокий шторм. В конце концов все завершается благополучным прибытием корабля в Америку.
«Дома» описывает жизнь Эффингхемов в Нью-Йорке и в небольшом селении Темплтон неподалеку от города. Если в предыдущем романе все было насыщено действием, одно приключение сменялось другим, то здесь читатель находит, по выражению американских критиков, описание «монотонной и уродливой обыкновенной американской жизни». В перипетиях
Весьма резкая критика американских институтов — так называемого общественного мнения, газет, судей — вызвала бурю негодования. Некоторые нью-йоркские газеты называли Купера «клеветником, который является настоящим предателем национальной чести и национального характера». Критические статьи о романе были настолько резкими, что недоброжелатели утверждали, что с автора «живьем содрали шкуру». Друг писателя, известный изобретатель Морзе в письме сетовал: «Было бы лучше, если бы вы вообще не написали этого романа» [28] .
28
J. Grossmaп.., pp. 119, 131, 133.
Купер между тем был занят совершенно необычным для него делом — заканчивал «Историю военно-морского флота США», научный труд, материалы для которого он собирал всю свою жизнь. Опубликованная в 1839 году эта книга также вызвала нападки со стороны ряда военно-морских офицеров и их родственников, которые считали, что Купер неточно описал одно из первых сражений ВМФ США — на озере Эри. И снова Купер отвечает своим критикам в печати, снова объясняет им, чем он руководствовался, давая именно такую трактовку описанных событий.
В ряде газет отмечалось, что новые книги Купера свидетельствуют о том, что он «исписался» и не способен больше создать ничего, что могло бы встать в один ряд с его лучшими романами о Кожаном Чулке. Друзья советовали ему написать что-нибудь в духе его романов «о море или об индейцах». Да и сам писатель давно уже подумывал о том, как бы соединить в одном романе эти две темы — индейцев и водную стихию. В результате на свет появился роман «Следопыт, или На берегах Онтарио» (1840). В нем перед читателями снова предстали хорошо знакомые герои — Следопыт—Кожаный Чулок и Чингачгук—Великий Змей.
По времени действия роман этот занимает место между «Последним из могикан» и «Пионерами», Сорокалетний Следопыт встречает юную Мэйбл, дочь сержанта Дунхема, и влюбляется в нее. Приключения на берегу и на озере Онтарио заканчиваются тем, что Мэйбл выходит замуж за молодого Джаспера Уэстерна, лоцмана «Резвого» с озера, а Следопыт с Чингачгуком снова исчезают в лесу.
Говоря об этом романе американского писателя, Бальзак подчеркивал, что «простые сюжеты... указывают на большую творческую силу и всегда таят в себе неисчислимые богатства... Тут Купер снова становится великим Купером. Описание лесов, реки и водопадов, хитрости дикарей, разрушаемые Великим Змеем, Джаспером и Следопытом, дают ряд чудесных картин, неподражаемых, как и в предшествующих романах. Тут есть от чего прийти в отчаяние любому романисту, который захотел бы пойти по стопам американского автора. Никогда типографской печати не удавалось так затмить живопись. Вот школа, где должны учиться литературные пейзажисты, здесь — все тайны искусства».
Но эти достоинства романа, отмеченные великим французским писателем, остались вне поля зрения многих американских критиков. Газета «Ивнинг сигнал» («Вечерний сигнал») утверждала, что «Следопыт» невозможно читать. С критиком вечерней газеты соглашались и другие органы американской печати. Даже в общем-то положительные отзывы о романе содержали намеки на то, что писатель «наконец-то взялся за ум»,
29
J. Grossman.., pp. 151 —153.
В 1841 году вышел из печати «Зверобой, или Первая тропа войны», последний по времени написания роман из серии о Кожаном Чулке. В нем Купер обращается к молодым годам Натти Бампо, описывает, как и в каких условиях оттачивалось его мастерство охотника и следопыта, устанавливались взгляды на жизнь. Уже в молодости Зверобою были чужды расовые предрассудки. «Я считаю краснокожих такими же людьми, как и мы с тобой, Непоседа,— объясняет свои взгляды товарищу Зверобой.— У них свои природные наклонности и своя религия, но в конце концов не в этом дело, и каждого надо судить по его поступкам, а не по цвету его кожи... Люди отличаются друг от друга цветом кожи, у них разные нравы и обычаи, но, в общем, природа у всех одинакова. У каждого человека есть душа».
Подобные заявления в год издания романа звучали в США достаточно смело. Американские граждане не признавали никаких прав ни за индейцами, ни за неграми. Поэтому слова Зверобоя, произнесенные за сто лет до издания романа — его действие происходит между 1740 и 1745 годами,— многим казались кощунственными. Вся история освоения новых земель колонистами была историей истребления индейцев. Говорить о том, что индейцы такие же люди, как и белые,— значило поставить под сомнение правомерность захвата новых территорий, правомерность расширения и укрепления Соединенных Штатов.
Но все описанное в романе относилось к далекому прошлому. Купер достаточно сильно обличал в других своих книгах современное положение дел в США, и этого ему простить не могли. Что же касалось высказываний Зверобоя, то их рассматривали как некие экстравагантные рассуждения любимого героя, и они никак не мешали популярности романа. Купер вновь был признан одним из лучших американских писателей, хотя, конечно же, его взгляды по вопросам общественной жизни США не принимались и осуждались.
«Зверобоем» Купер завершил пенталогию о Кожаном Чулке. Вряд ли случайно то, что последним романом из жизни Натти Бампо стал роман о днях его молодости, когда «были заселены только четыре графства колонии Нью-Йорк». «Зверобой», как и «Следопыт», отличается от трех первых романов серии тем, что в нем описано отношение Натти к женщине. Любовь красивой Джудит Хаттер к Зверобою остается безответной, его сердце принадлежит лесам, рекам и озерам, друзьям. Ему суждено будет изведать любовь. В «Следопыте» он полюбит Мэйбл Дунхем, но сам откажется от борьбы за нее, узнав, что она предпочитает Джаспера Уэстерна.
Лишив Кожаного Чулка счастья семьи и женской любви, писатель как бы подчеркивает самобытность и незаурядность этого образа, приподнимает его над окружающими людьми, придает особое значение его близости к силам природы. Кожаный Чулок проходит через все пять романов серии не отягченный думами о семье, готовый прийти в любую минуту на помощь другу, нежно заботящийся о товарище, смелый и мужественный, хладнокровный и невозмутимый. На первый взгляд, ни в одном из романов ему не принадлежит главная роль. Но он всегда в центре событий, он их движущая сила. Симпатии читателя всегда на его стороне. Его бескорыстие и правдивость вызывают восхищение. Человеческие жертвы Натти в сочетании с его сугубо американским жизненным опытом сделали из него героя, приключениями которого зачитываются вот уже полтораста лет читатели всех стран и континентов. Пенталогия о Кожаном Чулке — величайшее творение Купера — писателя, историка и социального критика.