Том 1. В дебрях Индии (с илл.)
Шрифт:
Сердар был, по-видимому, близок к обмороку; крупные капли пота покрыли его лоб, и голосом, сдавленным от волнения, в котором нельзя было бы ясно различить ни гнева, ни бешенства, ни нежности, спросил своего собеседника:
— Не портрет ли это вашего родственника? Вы удивительно походите друг на друга, если не считать разницу лет.
— Нет, это мой портрет… Да какое вам дело до этого?
— Ваш? Ваш!!
— Да, сделанный лет двадцать тому назад, когда я был капитаном конной гвардии… Я слишком добр, однако, что отвечаю на эти вопросы… Я не желаю больше повторения предыдущей
— Он! Это он! — бормотал Сердар про себя. — Я нахожу его вдруг здесь!
Затем он крикнул с неожиданным и таким ужасным взрывом гнева, что губернатор с испугом отскочил от него:
— Чарльз Уильям Тревельян, узнаешь ли ты меня?
Губернатор вздрогнул под влиянием неожиданно мелькнувшей у него догадки.
— Откуда вам известно имя, которое у меня было, когда я был младшим в семье? — спросил он.
— Откуда? — ответил Сердар сквозь зубы и с налитыми кровью глазами, как у тигра, готового броситься на свою жертву. — Откуда? Чарльз Уильям Тревельян, неужели ты забыл Фредерика де Монмор-Монморена?
— Фредерик де Монморен! — взревел сэр Уильям и, не прибавив больше ни слова, бросился к письменному столу, открыл один из ящиков, вынул револьвер и, повернувшись к своему противнику, сказал ему просто и с хладнокровием, в котором слышалось нечто ужасное:
— Вот уже двадцать лет, как я жду ваших приказаний, господин де Монморен!
— Наконец! — воскликнул Сердар. — Наконец!
И спокойно, не тратя времени на разговоры, они стали лицом друг к другу в двух противоположных концах длинного и громадного кабинета.
— Двадцать шагов! — сказал губернатор.
— Очень хорошо! — отвечал Сердар. — Начинает, кто хочет.
— Принимаю! И стреляет, как хочет.
— Согласен! Обмен в двенадцать пуль.
— Можно еще лучше… Пока не кончится смертью.
— Верю, что лучше… А сигнал?
— Сосчитаем оба до трех и начнем.
И оба начали считать:
— Один! Два! Три!
Едва было произнесено последнее слово, как раздался выстрел. Это выстрелил сэр Уильям, и его пуля пробила каску Сердара, проскользнув над его черепом; полдюйма ниже — и голова его была бы прострелена. Сердар, который стоял неподвижно, держа наготове карабин и не спуская упорного взгляда с противника, ограничился тем, что прицелился в него.
Сэр Уильям выстрелил во второй раз, и пуля, пролетев мимо, задела прядь волос на виске его противника.
Сердар не моргнул даже глазом.
Сэр Уильям замечательно ловко владел боевым пистолетом и попадал в цель восемь раз из десяти; но владение револьвером — вещь более тонкая.
Сердар нашел, что он довольно великодушничал.
— Это суд божий, сэр Уильям! — сказал он своему противнику. — Я уступил вам две пули, чтобы уравнять наши шансы… Теперь моя очередь!
И в ту же минуту он спустил курок… Раздался выстрел, и губернатор грохнулся на пол, не испустив даже крика. Сердар подбежал к нему… Пуля попала в левую сторону груди, и кровь текла ручьем из раны; он взял его за руку, которая безжизненно упала на пол.
— Умер! — сказал он грустным голосом, в котором не было больше ни капли гнева. — Правосудие свершилось! Я прощаю ему все зло, какое он мне причинил: загубленную молодость, погибшую честь, все! Я все прощаю ему!
В то время, как эта необычная сцена происходила на нижнем этаже, совершенно пустом, на втором музыканты продолжали играть самые веселые танцы, и жена и дочери губернатора веселились и танцевали…
Сердар вспомнил, что пора подумать о безопасности; он взял карабин, поставленный им в угол, вышел поспешно в сад и скоро добрался до Ауджали, который не тронулся с того места, где он его оставил. Два часа спустя, проехав через проход беспрепятственно, так как приказание задерживать касалось только выезжавших из долины, а не въезжавших туда, он в одиннадцать часов вечера прибыл к гроту носорога, где товарищи встретили его с такой радостью, какую трудно себе представить. Никто больше не надеялся его увидеть после такого долгого и необъяснимого отсутствия; один Сами торжествовал и, танцуя от восторга, повторял свою любимую фразу:
— Срахдану-Сахиба не так просто убить!
V
СЕРДАР БЫЛ ОЧЕНЬ ОГОРЧЕН, КОГДА ПО приезде узнал, что Боба Барнета не нашли в гроте. Но Нариндра и товарищи не были сначала так встревожены; не найдя в то же время и Ауджали, они решили, что храбрый генерал отправился вместе со слоном на свои обычные поиски приключений. Когда же они увидели, что Сердар приехал на Ауджали, то после радостных излияний они начали с тревогой спрашивать:
— А Боб Барнет? А генерал? — потому что все любили этого странного чудака, доброго, как ребенок.
Несмотря на усталость и волнения, которые он испытал в течение этого дня, Сердар объявил, что не будет отдыхать ни минуты, пока не найдет своего старого друга. Невозможно предположить, чтобы он ушел из джунглей, а в этой долине, полной неожиданных сюрпризов, он мог быть захвачен ночью, когда охотился в болотах или в лесу, и не решился вернуться, опасаясь заблудиться в чаще и завязнуть в какой-нибудь торфяной топи. Всем же четырем, да еще вместе с Ауджали, нечего бояться опасности, да к тому же скоро взойдет луна, и при ее свете будет так же легко ориентироваться, как днем.
Закусив хорошенько, так как Сердар, который ничего не ел с самого утра, чувствовал в этом непреодолимую потребность, маленький отряд двинулся по направлению к болотам Каллоо.
— Лишь там мы его и найдем, если только он еще в этом мире, — сказал Рама, — еще перед нашим уходом он спрашивал меня, как пройти к большим болотам, где он мог найти большое количество водяной дичи. Там особенно много брахманских уток, с которыми он не имел еще случая познакомиться так близко, как бы ему этого хотелось.