Том 10
Шрифт:
Вот, например, как расценивал Ленин дискуссию перед Х съездом:
“Мне сегодня пришлось уже об этом говорить и, разумеется, я мог только осторожно сказать, что едва ли многие из вас не оценят эту дискуссию, как непомерную роскошь. От себя нее лично я не могу не добавить, что, на мой взгляд, эта роскошь была действительно совершенно непозволительной, и что, допустив такую дискуссию, мы, несомненно, сделали ошибку” (см. протоколы Х съезда, стр. 16 [48] ).
48
В.И. Ленин. Отчет о политической деятельности ЦК РКП (б) 8 марта 1921 года (см. Сочинения, изд. 3-е, т. XXVI, стр. 207–208). — 182.
А вот что говорил Ленин на Х съезде о всякой возможной оппозиции после Х съезда:
“Сплочение партии, недопущение оппозиции в партии, — политический вывод из современного момента…” “Не надо теперь оппозиции, товарищи! И я думаю, что партийному съезду придется этот вывод сделать, придется сделать тот вывод, что для оппозиции теперь конец, крышка, теперь довольно нам оппозиций!” (см. там же, стр. 61 и 63 [49] ).
Вот как смотрел Ленин на вопрос о дискуссии и об оппозиции вообще.
49
В.И. Ленин. Заключительное слово по отчету ЦК РКП(б) 9 марта 1921 года (см. Сочинения, изд. 3-е, т. XXVI, стр. 222, 228). — 182.
Следующий вопрос. Для чего понадобилось сообщение тов. Менжинского о белогвардейцах, с которыми связана часть “работников” нелегальной антипартийной типографии троцкистов?
Во-первых, для того, чтобы рассеять ту ложь и клевету, которые распространяет оппозиция в своих антипартийных листках по этому вопросу. Оппозиция уверяет всех и всякого, что дело о белогвардейцах, связанных так или иначе с союзниками оппозиции, вроде Щербакова, Тверского и других, — есть выдумка, вымысел, пущенный в ход для опорочивания оппозиции. Сообщение тов. Менжинского с показаниями арестованных не оставляет никакого сомнения в том, что одна часть “работников” нелегальной антипартийной типографии троцкистов связана, безусловно связана, с контрреволюционными элементами из белогвардейцев. Пусть оппозиция попробует опровергнуть эти факты и документы.
Во-вторых, для того, чтобы разоблачить ту ложь, которую распространяет теперь масловский орган в Берлине (“Фане дес Коммунизмус”, т. е. “Знамя Коммунизма”). Мы только что получили последний номер этого грязного листка ренегата Маслова, занятого тем, чтобы клеветать на СССР и выдавать государственные тайны СССР буржуазии. В этом органе печати опубликованы, конечно, в перевранном виде, показания арестованных белогвардейцев и их союзников из нелегальной антипартийной типографии во всеобщее сведение. (Голоса: “Здорово!”) Откуда мог получить Маслов эти сведения? Сведения эти являются секретными, так как не все еще разысканы и арестованы из того кружка белогвардейцев, который замешан в деле организации заговора по типу заговора Пилсудского. С этими показаниями познакомились в ЦКК Троцкий, Зиновьев, Смилга и другие оппозиционеры. Им было воспрещено, пока что, снять копию с этих показаний. Но они, видимо, все-таки сняли копию и постарались переслать Маслову. Но что значит передать эти сведения Маслову для публикации? Это значит дать предостережение тем белогвардейцам, которые еще не разысканы и не арестованы, дать предостережение о том, что большевики намерены их арестовать.
Хорошо ли это, допустимо ли это для коммунистов? Ясно, что недопустимо.
Статья в органе Маслова имеет пикантный заголовок: “Сталин раскалывает ВКП(б). Белогвардейский заговор. Письмо из СССР”. (Голоса: “Мерзавцы!”) Могли ли мы после всего этого, после того, как Маслов при помощи Троцкого и Зиновьева напечатал ко всеобщему сведению перевранные показания арестованных, — могли ли мы после всего этого не отчитаться перед пленумом ЦК и ЦКК, противопоставив сплетням действительные факты и действительные показания?
Вот почему ЦК и ЦКК сочли нужным предложить тов. Менжинскому сделать сообщение о фактах.
Что вытекает из этих показаний, из сообщения тов. Менжинского? Обвиняли ли мы когда-либо или обвиняем ли мы теперь оппозицию в устройстве военного заговора? Конечно, нет. Обвиняли ли мы когда-либо или обвиняем ли мы теперь оппозицию в участии в этом заговоре? Конечно, нет. (Муралов: “На прошлом пленуме обвиняли”.) Неверно, Муралов, у нас имеются два извещения ЦК и ЦКК о нелегальной антипартийной типографии и о беспартийных интеллигентах, связанных с этой типографией. Вы не найдете в этих документах ни одной фразы, ни одного слова, говорящих о том, что мы обвиняем оппозицию в причастности к военному заговору. ЦК и ЦКК утверждают в этих документах лишь то, что оппозиция, организуя нелегальную типографию, связалась с буржуазными интеллигентами, а часть этих интеллигентов, в свою очередь, оказалась в связях с белогвардейцами, замышляющими о военном заговоре. Я бы просил Муралова указать соответствующее место в документах, изданных Политбюро ЦК и Президиумом ЦКК в связи с этим вопросом. Муралов не укажет, ибо таких мест не существует в природе.
В чем же мы обвиняли, в таком случае, и продолжаем обвинять оппозицию?
В том, во-первых, что оппозиция, ведя раскольническую политику, организовала антипартийную нелегальную типографию.
В том, во-вторых, что для организации этой типографии оппозиция вошла в блок с буржуазными интеллигентами, часть которых оказалась в прямой связи с контрреволюционными заговорщиками.
В том, в-третьих, что, привлекая к себе буржуазных интеллигентов и конспирируя с ними против партии, оппозиция оказалась, помимо своей воли, помимо своего желания, в окружении так называемой “третьей силы”.
У оппозиции оказалось гораздо больше доверия к этим буржуазным интеллигентам, чем к своей собственной партии. Иначе она бы не требовала освобождения “всех арестованных” в связи с нелегальной типографией, вплоть до Щербакова, Тверского, Большакова и др., оказавшихся в связях с контрреволюционными элементами.
Оппозиция хотела иметь антипартийную нелегальную типографию; она обратилась для этого к помощи буржуазных интеллигентов; а часть из этих последних оказалась в связях с прямыми контрреволюционерами, — вот какая цепочка получилась, товарищи. Оппозицию облепили, помимо ее воли, помимо ее желания, антисоветские элементы, старающиеся использовать в своих целях раскольническую работу оппозиции.
Таким образом, оправдалось предсказание Ленина, данное еще на Х съезде нашей партии (см. резолюцию Х съезда “О единстве партии”), где он говорил, что к борьбе в нашей партии обязательно постарается примазаться “третья сила”, т. е. буржуазия, для того, чтобы использовать работу оппозиции в своих классовых целях.
Говорят, что контрреволюционные элементы проникают иногда и в советские органы, например, на фронтах, вне всякой связи с оппозицией. Это верно. Но тогда советские органы арестовывают их и расстреливают. А как поступила оппозиция? Она потребовала освобождения арестованных при нелегальной типографии буржуазных интеллигентов, связанных с контрреволюционными элементами. Вот в чем беда, товарищи, Вот к какому результату приводит раскольническая работа оппозиции. Вместо того, чтобы подумать обо всех этих опасностях, вместо того, чтобы подумать о той яме, в которую тащат себя наши оппозиционеры, — вместо этого они изощряются в клевете на партию и всеми силами стараются дезорганизовать, расколоть нашу партию.
Говорят о бывшем врангелевском офицере, обслуживающем ОГПУ в деле раскрытия контрреволюционных организаций. Оппозиция скачет и играет, подымая шум по поводу того, что бывший врангелевский офицер, к которому обратились союзники оппозиции, все эти Щербаковы и Тверские, оказался агентом ОГПУ. Но что же тут плохого, если этот самый бывший врангелевский офицер помогает Советской власти раскрывать контрреволюционные заговоры? Кто может отрицать за Советской властью право привлечения на свою сторону бывших офицеров для того, чтобы использовать их в деле раскрытия контрреволюционных организаций?