Том 11. Монти Бодкин и другие

Вудхаус Пелам Гренвилл

— Как мне это знакомо! Он всегда ворчал, что и у меня нет такой способности. Посмотри, говорит, на своего брата Амброза: сидит на хорошей должности в Адмиралтействе, а в свободное время сочиняет романы, и хоть я сам их не читал… А кстати, говоря об Амброзе, презабавнейшая история вышла…

— Мне продолжать? — безучастным тоном проговорил Монти.

— Конечно-конечно, — спохватился Реджи. — Только потом я все-таки должен досказать про Амброза. Ты очень удивишься!

Монти, насупившись, созерцал проносящийся мимо пейзаж. Его добродушное лицо всегда мрачнело, когда он вспоминал

Дж. Г. Баттервика. В глубине души он тешил себя надеждой, что ишиас окажется неизлечим.

— Так на чем я остановился? — спросил он, отвлекшись от мрачных мыслей.

— На шутке насчет «способности зарабатывать».

— Ах, да. Он сказал, что ни за что не позволит Гертруде выйти за человека, который не способен зарабатывать, так что все обеты не в счет, пока я не докажу, что могу — так он выразился — найти работу и удержаться на ней ровно год.

— Сурово… Гертруда, разумеется, не стала слушать всю эту чушь?

— Стала, стала. Естественно, я тут же предложил ей собрать чемодан и быстренько зарегистрироваться где-нибудь по соседству. Думаешь, она согласилась? Нет. Как будто не в наши дни живет. Сказала, что очень меня любит, но решительно отказывается выйти за меня замуж, пока отец не даст добро.

— Не может быть!

— Еще как может.

— Не думал, что есть еще такие девушки.

— Я тоже.

— Прямо как из старинного романа.

— Именно.

Реджи призадумался.

— Конечно, все это неприятно, — заметил он, — но факт остается фактом: Гертруда — большой души человек. Я думаю, это в ней от хоккея. Так что же ты сделал?

— Нашел работу.

— Ты?

— Ну да.

— Шутишь!

— Не шучу. Я поговорил с дядюшкой Грегори — он знаком с лордом Тилбери, который руководит издательством «Мамонт». Тот пристроил меня младшим редактором в «Мой малыш», журнал для дома и детской. Меня уволили.

— Еще бы! И тогда…

— Дядюшка Грегори упросил лорда Эмсворта взять меня секретарем в Бландинг. Меня уволили.

— Естественно. А потом?..

— А потом я сам взялся за все дело. Познакомился с одним типом по имени Пилбем — у него сыскное агентство, — и когда выяснилось, что он ищет себе помощников, я стал одним из них.

Реджи выпучил глаза.

— Сыскное агентство? Ты хочешь сказать, где всякие детективные дела?..

— Точно.

— Неужели ты стал сыщиком?

— Вот именно.

— Ну и ну! Рубины магараджи, пятна засохшей крови и всякое такое?

— Вообще-то, — стал объяснять Монти, — мне мало что поручают. Я просто числюсь у них специальным сотрудником. Видишь ли, я сказал Пилбему: он берет меня к себе — я даю ему тысячу фунтов, и мы поладили.

— Дядя Джон об этом не знает?

— Нет.

— Он знает только то, что ты нашел работу и держишься на ней?

— Ага.

Реджи был явно озадачен.

— Хочешь знать, что я об этом думаю? Похоже, можно ждать счастливой развязки. В здравом ли уме тот, кто бросает на ветер тысячу фунтов, чтобы жениться на Гертруде — это мы обсуждать не будем. Мне лично цена кажется завышенной, но у тебя на этот счет, я уверен, другая точка зрения. Так что же не заладилось?

Монти страдальчески поморщился:

— Не знаю! Вот это меня и пугает.

Ни малейшей зацепки. Я отправился в отпуск в Канны, в полной уверенности, что все идет своим путем. Перед отъездом Гертруда была со мной так мила, лучшего и желать нельзя. И вот в одно прекрасное утро я получаю от нее телеграмму и читаю, что она разрывает помолвку. Ни слова больше!

— Никаких объяснений?

— Ничего вообще. Мне просто отказали. Беспрецедентный случай. Я был потрясен.

— Естественно.

— Я сразу же на самолет, прилетел и — к ней. Она не желает меня видеть. Звоню по телефону — снимает трубку дворецкий с насморком. Но я знаю, что она со своими хоккеистками собирается в Америку, и вижу только один выход — купить билет на тот же пароход и по дороге все уладить. По-видимому, произошло какое-то недоразумение.

— Может, она что-нибудь такое про тебя услышала?

— Не могла, нечего было.

— А ты случайно, когда был в Каннах, не водился с какими-нибудь иностранками… ну, авантюристками? Я это к тому, что кто-то мог ей об этом рассказать, а?

— Не было там никаких иностранных авантюристок. По крайней мере, мне не попадались. Я жил в Каннах почти как отшельник. Только купался да играл в теннис — и больше ничего.

Тут Реджи всерьез задумался. Случай и впрямь, как выразился Монти, был какой-то беспрецедентный.

— Знаешь, что я думаю? — вымолвил он наконец.

— Что?

— Сдается мне, ты ей надоел.

— Как это?

— Ну, я хочу сказать, подумала она хорошенько и решила, что ты не тот, кто ей нужен. С девушками это бывает, сам знаешь. Посмотрят лишний раз на фотографию — и все, пелена спадает с глаз.

— Ох!

— Тут нужны решительные меры. Ей надо дать энергичную встряску.

— Как это — встряску?

— Ну, есть разные способы. Главное, ты не волнуйся. Я сам займусь этим делом. Очевидно, случилось то, что и должно было случиться. Она потеряла к тебе интерес. Твое очарование перестало на нее действовать. Но тебе незачем об этом беспокоиться. Все снова станет на свои места.

— Ты правда так думаешь?

— Конечно. Я понимаю Гертруду. Я знаю ее с пеленок. Я поговорю с ней. Вообще-то я начал это дело, еще когда поезд не отошел, и надеюсь, заставил ее задуматься. Ну а теперь, на корабле, я пойду к ней и доведу все до конца.

— Спасибо тебе.

— Не за что. Да ради такого парня, как ты, — заявил Реджи, глядя на своего друга туманными, но полными искреннего чувства глазами, — я готов на что угодно.

— Спасибо, спасибо.

— Ведь и ты не откажешься в случае чего протянуть мне руку помощи?

— Да уж не откажусь.

— Ты прямо так и ринешься на помощь…

— Как тигр.

— Точно. Итак, предоставь это дело мне. Я все устрою так, что ты и глазом не успеешь моргнуть, как она снова тобой очаруется. А сейчас, — сказал Реджи, — если ты не возражаешь, я бы вздремнул чуть-чуть. Сегодня я лег без десяти шесть, и теперь все время спать хочется. От сна и голова пройдет.

— А у тебя болит голова?

— Дорогой мой, — сказал Реджи, — вчера вечером «Трутни» устроили мне проводы, тамадой был Кошкинкорм Поттер-Пирбрайт. Продолжать или и так все ясно?